Иной Гарри Поттер - Rus

На следующий день после Истории Магии Чжоу Чанг поджидала Гарри в коридоре. Когда он вышел из класса, она сделала неуверенный шаг вперёд.

— Гарри, можно тебя на минутку? — её голос звучал чуть громче обычного.

Чжоу перебирала край своей мантии, и Гарри заметил, как дрожат её пальцы.

— Я хотела спросить… — она сделала глубокий вдох, — не хочешь пойти со мной на бал?

Гарри удивился, но лишь на секунду.

— Конечно, — легко ответил он. — Здорово.

Чжоу вспыхнула, её лицо озарилось счастливой улыбкой.

— Хорошо! Отлично! Тогда… встретимся в Большом зале?

— Конечно, — кивнул Гарри. — Увидимся там.

Когда Чжоу ушла, Гарри почувствовал облегчение. Проблема с партнёршей была решена.

В этот же день третьекурсница-пуффендуйка в кудряшках, с которой Гарри ни разу и словом не перемолвился, пригласила его на бал. Гарри пришлось отказаться. Девочка, надув губы, ушла. Через день Гарри получил ещё два приглашения — от второкурсницы и, к своему ужасу, от шестикурсницы, у которой был такой мощный вид, что он даже испугался: откажет он ей, и ему придётся схлестнуться с ней в поединке.

Ему вспомнились слова Гермионы, сказанные про Крама: «Он им нравится только потому, что он чемпион». И Гарри часто думал: пошли бы эти девчонки с ним на бал, не будь он чемпионом?

Впрочем, Гарри приходилось признать — несмотря на неотвратимо надвигающийся бал, жизнь его решительно изменилась к лучшему. И причиной тому было золотое яйцо, завоёванное у хвосторога. Похлопывания по плечу в коридорах, одобрительные кивки и даже редкие улыбки от учеников других факультетов — всё это было так непривычно после месяцев откровенной неприязни.

Чжоу теперь улыбалась ему при каждой встрече, иногда останавливаясь переброситься парой слов. Гарри показалось, что Гермиона была этим не сказать что довольна, но ничего не говорила.

Сама Гермиона, казалось, абсолютно не интересовалась балом. В отличие от Лаванды и Парвати, которые только и делали, что обсуждали, кто с кем пойдет, Гермиона сохраняла отстраненность. Она не бегала за лучшими красавчиками школы, как некоторые другие девчонки. Когда в Большом зале заводились разговоры о Святочном бале, она лишь слегка поджимала губы и углублялась в чтение «Теории магических преобразований» или других объемистых фолиантов.

«Наверное, она просто решила не идти, — размышлял Гарри. — Слишком много возни, да и учиться ей явно интереснее».

Драко Малфой по-прежнему избегал его. Поняв, что Гарри и Рон больше не общаются, Малфой переключил своё внимание на Рона.

— Что, Уизли, остался без своего знаменитого друга? — язвительно спросил Малфой, блокируя ему путь. — Теперь некому за тебя заступаться?

Рон, стиснув зубы, попытался пройти мимо.

— Или, может, Поттер наконец-то понял, что дружба с нищим ему не к лицу? — не унимался Малфой. — Как жаль, что потребовалось столько времени, чтобы это осознать.

Последние дни семестра были на редкость шумными. Какие только слухи не витали по замку о предстоящем бале. Гарри и половине не верил. Поговаривали, например, что Дамблдор купил у мадам Розмерты восемьсот бочек хмельной медовухи. Но то, что приглашена группа «Ведуньи», было истинной правдой. Кто такие «Ведуньи», Гарри понятия не имел, но судя по ажиотажу среди выросших под музыку ВРВ (Волшебного Радиовещания), это был сверхзнаменитый ансамбль.

Некоторые учителя, среди них и крошка Флитвик, махнули рукой на старшекурсников, ополоумевших от предстоящего бала. Он позволил на своём уроке в среду играть кто во что горазд, а сам беседовал с Гарри о блестящем применении ослепляющего заклинания в его поединке с драконом. Другие учителя подобного понимания не проявили. Ничто не могло отвлечь профессора Бинса от истории магии, даже собственная смерть, тем более такой пустяк, как Святочный бал. МакГонагалл и Грюм заставляли студентов работать на уроке до последних минут. И конечно, Снегг скорее бы усыновил Гарри, чем позволил бездельничать в лаборатории зельеварения.

Администрация Хогвартса, стремясь поразить гостей из Шармбатона и Дурмстранга, превзошла саму себя в украшении замка. Никогда ещё школа не выглядела так празднично. С перил мраморной лестницы свисали сверкающие нетающие сосульки, а в Большом зале традиционные двенадцать рождественских ёлок были увешаны светящимися желудями, живыми золотыми совами, которые мелодично ухали, и другими волшебными украшениями.

Рыцарские доспехи, расставленные по коридорам, громко и не всегда стройно пели рождественские гимны. Особенно выделялся Пустой Шлем, который с непоколебимым энтузиазмом выкрикивал: «О, чистые души, стекайтесь во храм…» К сожалению, он помнил лишь эту одну строчку из гимна, возвещающего рождение Господа.

Завхоз Филч был на грани помешательства. Он уже раз десять вытаскивал Пивза из рыцарских доспехов, где тот между гимнами вставлял свои собственные, весьма неприличные куплеты, нарушая торжественную атмосферу.

Глава 12. Святочный бал

Канареечные помадки Фреда и Джорджа поначалу пользовались бешеным успехом, и в первые дни каникул то и дело кто-нибудь обрастал перьями. Однако вскоре гриффиндорцы раскусили подвох и стали с подозрением относиться к любым угощениям от близнецов. Фред и Джордж по секрету поведали Гарри, что готовят нечто ещё более впечатляющее, и он твёрдо решил больше ничего у них не брать — воспоминания об ирисках, увеличивших язык Дадли, были ещё слишком свежи.

Снег продолжал заваливать окрестности, превращая замок в сказочный ледяной дворец. Голубая карета Шармбатона напоминала огромную заснеженную тыкву, а избушка Хагрида — пряничный домик. Иллюминаторы дурмстрангского корабля покрылись изморозью, а с его мачт свисали тяжёлые ледяные гроздья. В это время домовые эльфы на кухне трудились не покладая рук, и столы в Большом зале ломились от изысканных блюд и соблазнительных десертов.

В спальне Гарри, Симус и Невилл облачились в праздничные мантии. Рон вертелся перед зеркалом в углу и с отвращением себя разглядывал. Не мантия, а девчоночий наряд! И Рон решился на отчаянный шаг: применил заклинание ножниц — пусть мантия походит на мантию. Не сказать, чтоб уж совсем ничего не вышло, кружева на воротнике и манжетах исчезли, только вот на манжетах от них осталась неряшливая бахрома.

Гриффиндорская гостиная уже наполнялась участниками бала. На всех вместо обычных чёрных мантий — цветные.

Покинув гостиную, Гарри отправился в дальний конец замка — в башню Когтеврана. Путь ему пришлось проделать немалый: спуститься по лестницам, миновать несколько по-разному настроенных переходов и, наконец, подняться к одной из самых высоких башен Хогвартса. Попасть в гостиную Когтеврана было делом непростым: вместо двери путь преграждала гладкая стена с бронзовым дверным молотком в виде орла, который задавал прохожим каверзные вопросы. Гарри с облегчением отметил, что ему не придётся испытывать на себе его проницательность — он терпеливо ждал снаружи. Из гостиной то и дело выходили