Во имя рода - Андрей Коткин

еще про тарелочки говорила… и брать угощения с общего разноса лучше все же не руками, а щипчиками…. Этикет, однако. Не то, чтобы я был ему обучен, но об его наличии слыхал. А дальше осталось только повторять в точности, как еще один проголодавшийся, кажется, из первого «Г». С ними, как и с «Добряками», мы на разных этажах занимались, так что на лица я их пока еще выучил плохо.

Уже слюной давился от разнообразия видов вкусностей, наложенных мной на тарелку, когда неожиданно обратил внимание на незнакомую мне девчонку за моим левым плечом, тоже подошедшую к столу с угощениями и, как мне показалось, замершую в нерешительности. Бог знает, откуда пришло в голову наставление: «Дама не берет сама угощения со стола. За нее это делает кавалер, заботливо ухаживающий за соседкой слева от себя, удовлетворяя все ее запросы». И неожиданно даже для самого себя предложил:

— Вот, держи. Самое вкусное тут собрал.

— Ой! В меня столько не влезет! — Девочка, красивая и большеглазая, как фарфоровая куколка, которую я видел в одной из лавок, непроизвольно приняла от меня протянутую ей тарелку.

— Могу помочь с этим, — не то, чтобы я считал, что и это мое предложение тоже по этикету, но, похоже, от волнения и обстановки вокруг меня понесло.

А девчонка вдруг улыбнулась и… неожиданно согласилась:

— Ну, помоги, мой незнакомый рыцарь. Меня, кстати, Аленой зовут.

— Александр, можно просто Саша, — ничего иного не оставалось, как представиться ей в ответ.

Хех, кто бы мог предполагать, что аристократы (точнее одна совершенно конкретная дочь барона) могут оказаться вполне душевными людьми! Реально, после этой моей выходки с предложением помочь в поедании вкусностей вечер заиграл для меня новыми красками. Аленка (Алена Александровна Бурграв, если полным именем), совершенно не чинясь, рассказывала мне про ее житье-бытье четвертой дочерью барона, заливисто хохотала над моими шутками и весь вечер развлекалась, как только могла. Блин! Да я даже оттанцевал с ней один танец! — Похвальба нашей баронессы Вязниковой касательно добытого ей на время музыкального артефакта с целой кучей сохраненных в нем мелодий было отнюдь не пустым хвастовством. — Точнее, как оттанцевал… оттоптал ноги. До этого самого дня я ж даже издалека, со стороны, не видел, как люди танцуют. «Действительно, из лесу вышел»! — С улыбкой прокомментировала итоги этого неудачного эксперимента стойкая девочка.

А в завершение вечера я смог увидеть реальное проявление высоких магических технологий! А те самые «занимательные артефактные игры», о которых упоминала Вязникова. В саму игру мне, конечно же, поиграть не довелось — происхождением не вышел. Игровой артефакт, изготовленный на стыке менталистики и магии иллюзий, как смог я подслушать комментарий, произнесенный в стороне от меня, стоил даже не тысячи, десятки тысяч! Но, даже наблюдая за счастливчиками со стороны, я был буквально до глубины души поражен созданной артефактом иллюзорной картинкой рыцарских поединков и одного полноценного сражения. Даже жаль было от этого грандиозного представления отрываться.

Но оторваться пришлось. Вечер как-то очень незаметно перешел в ночь, и нужно было мою спутницу сегодняшнего вечера провожать до ее общежития. Ага, Аленка тоже в гимназическом общежитии проживала. Только в здании с выписанными среди фиолетовых замысловатых узоров буквами: «Добро».

— Спасибо тебе, Саша, за прекрасный вечер, — поблагодарила меня моя спутница на прощанье. И больше ни слова не говоря, исчезла за дверью с барельефом какого-то ухмыляющегося языческого божка.

Часть 1

Глава 7

— Слушай, Андрюха, а почему на этом празднике не было ни одного «Азика»? — Поинтересовался я, когда все уже закончилось, и мы улеглись спать.

— «Азики» — это, в большей степени, альянс Джугадзе и Хабаровых, а на праздник приглашали в основном своих, из союза производящих родов нашей губернии, — не очень понятно разъяснил мне Скворцов.

— А я тоже свой? — Не мог не задать я просто-таки напрашивающийся вопрос.

— Ну, тебя, как и девчонок из нашего класса, пригласила сама хозяйка торжества. По какой причине она это сделала, это уж ты у нее спрашивай, — лениво отозвался со своего места потомок дружинников, не то не зная правильного ответа, не то просто не желая прояснять для меня данную ситуацию.

— Да что там думать, нравится нашей баронессе Санек, — врезался в разговор со своим ехидным комментарием голос все еще обиженного Мельникова. Он, как и мы, со Скворцовым, не уехал на эти выходные домой, потому тоже ночевал в общаге.

— Ты, купчишка, говори, да не заговаривайся, — обрезал болтуна Скворцов, — потомственных аристократов из кланов, чтоб ты знал, с детства воспитывают совсем не так, как обычных людей. После всяких там ментальных установок на преданность роду, ритуала Холодного Разума и курсов специальной алхимии у них вообще не остается такого понятия, как любовь. Только целесообразность с точки зрения интересов рода.

— Что за ритуал? — Ухватился я за незнакомое название.

— Специальный. Не из родовых тайн, конечно, но не рекомендованный к распространению среди простого люда. Проводится в возрасте восьми лет. После него дети становятся рассудительными, как маленькие взрослые. Еще и память улучшается.

После этого откровения мы еще какое-то время пообсуждали особенности аристократического воспитания, но время было уже позднее, так что быстро угомонились.

Следующие недели три или четыре после того знаменательного вечера прокатились своим чередом. Мы учились, тренировали показанные нам простейшие ритуалы и заклинания, ну и просто все глубже вживались в окружающую нас действительность, благо времени, помимо учебы, после окончания последних уроков оставалось вполне предостаточно.

Очередное изменение в порядком устаканившемся уже распорядке моего существования случилось после моего возвращения в наше общежитие после очередных выходных.

— Прибыл? Пешком шел? Ты, кстати, Саня, с какой стороны от Вятска проживаешь? — Встретил мое появление Мельников градом довольно странных вопросов. Вообще-то я уже говорил ему, откуда я родом, но первый день нашего пребывания в гимназии… слишком много новой информации тогда разом получилось. Очевидно, далеко не вся она моему приятелю запомнилась.

— С юго-запада. Поселок Бугульча. Расположен в полутора десятках верст, возле изгиба Заповедного леса. И да, шел пешком. Единственный поезд до Вятска, который на нашем полустанке останавливается, мимо нас вообще только один раз в сутки проезжает. А что? — По пунктам изложил я, строго избегая однако главного обоснования своего традиционного пешеходства. Избытка денег на поезд у нас, с бабулей, пока по-прежнему не наблюдалось.

— Неподалеку от нашего дома, возле