«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

Ничего, моя славная, переживем это горе, покажем фашистской сволочи, что потеря любимого сына не может сломить советского человека! Эти шакалы сейчас пытаются опять наступать и с присущим их самохвальством, вероятно, кричат о взятии ими того места, где был Севастополь, не понимая, что сейчас Красная армия придерживается тактики уничтожения последних резервов Гитлера.

Мы сейчас все нервничаем – уже давно не воевали: со времени ранения, т. е. с апреля, я не был еще в боях – хочется опять скорее сесть за прицел, ноги поставить на педали пушки и пулеметов и обрушиться на гитлеровское зверье. Ах, как чудесно чувствуешь себя в машине, когда видишь перед глазами фрицев: готов сам выскочить из танка и бить, бить по морде немецкую сволочь. За три дня до ранения я привел свою машину к двум другим танкам, стоящим в 70 м от немцев, с разорванными миной гусеницами. И вот, каждый день, ранним утром, часов в 5, когда начинает светать, я садился на место артиллериста и терпеливо начинал ждать, наблюдая за лесом, и вот где-нибудь начинает шевелиться снег и осторожно высовывается рожа ганса с пулеметом или автоматом. Тогда с великой радостью начинаешь наводить пушки на него. После выстрела видишь, как на том месте, где был ганс, летят обломки деревьев, земля, а вместе с нею остатки бывшего ганса. Тогда сердце наполняется ликованием. Бывало, когда ганс, уцелев после разрыва снаряда, начинает, как заяц нырять по глубокому снегу – тогда подсечешь его длинней очередью из пулемета и… как говорят в Италии, «финита ля комедия».

Я молю судьбу, чтобы меня не убило до тех пор, пока мы не вступим на территорию Германии. Вот тогда мы припомним всяким Лизхен и Гретхен – любительницам чужого добра, писавших ободряющие письма своим бандитам муженькам! Ну, уж пусть не обижаются на меня немецкие маменьки, папеньки и женушки, если я найду у них хоть одну русскую вещь! Это будет последним днем их существования – моя пушка имеет прекрасные зажигательные снаряды! Жалеть их нечего, эти звери (пусть извинят меня уважаемые настоящие звери – лисички, олени, белочки и пр.) ведь и своих не жалеют – я в марте месяце был сам свидетелем мрачной картинки: под напором наших танков немцы спешно удрали, потеряв по дороге свои эрзац-валенки из войлока на деревянной подошве (по-русски их следует назвать просто говнотопами – простите за грубое выражение), эвакуировать санитарный пункт они не смогли, и я наткнулся на две кучи трупов – в одной пленные красноармейцы, очевидно, используемые на пункте – у каждого из них разнесен череп разрывной пулей. А дальше, в другой, гансы с повязками на различных частях тела – их умертвили более «гуманным» способом – просто отравили.

Ты не писала писем в Киргизию старикам? Напиши им, пожалуйста, хоть несколько строчек, и они… очень волнуются за тебя после постигшего нас горя – покажи им, что, несмотря на тяжесть утраты Алюньки, остаешься энергичной и занимаешься благородным делом воспитания ребятишек, которые, будучи еще такими маленькими, испытали не меньшее горе – потерю отца и матери.

Кстати, о развлечениях: с радио тебе определенно не везет, так же как и мне. Тебя оно преследует, а у нас в лесу его нет и я лишен этого удовольствия! У нас есть только патефонные пластинки, которые проигрываются на радиоле перед киносеансом. На днях у нас был смотр самодеятельности, в которой участвовал и я в качестве «председателя жюри конкурса на самого вежливого берлинца»…

Позавчера видел тебя во сне, мы были в какой-то незнакомой местности, неожиданно встретились (а война только что кончилась), было много радости и счастья, а ты была в своем коричневом с цветами платье, которое я больше всего люблю. Мы где-то гуляли, перепрыгивали с камня на камень по воде, а потом я тебя переносил через какие-то ручьи или речки и радовался, что ты стала опять легкой, как в 33 году. Затем появился Колька, он перевоплотился в Стасю, который, как и в старые добрые времена, стал извлекать из карманов свертки с колбасой, сыром, огромную булку, заявляя, что он это захватил на всякий случай, т. к. у нас, вероятно, этого нет. А потом наступила ночь и… вскоре ты мне сказала, что у нас будет опять сын. Если б это было все наяву! Я очень соскучился по тебе и надо признаться, и в некотором отношении: ведь сегодня ровно год, как я на фронте, значит, год поста, а если быть уж очень придирчивым, так 8 месяцев!..

Карточки мне обязательно пришли.

Справку я тебе послал на адрес дома и в этом же конверте лист чистой бумаги для ответа. Всех ребят интригует, почему я получаю письма с адресом, который написан моей же рукой. Кстати, ты периодически зажиливаешь половину посылаемой мною бумаги и поэтому письма твои не столь обширны, как бы я хотел! А, небось, хочешь, чтобы я писал тебе больше и чаще. И так уж мои приятели, с коварством глядя на меня, громким топотом предупреждают всех входящих «тсс, теперь до вечера ходите на цыпочках – начальник сел писать письмо», а однажды, когда я развернул письмо, написанное на узкой длинной полоске, мой сосед осведомился, сколько дней я его писал?

Живем мы по-старому, разве только вражеские стервятники стали чаще посещать нас, на днях погибли от сброшенных бомб два наших товарища. Мы их похоронили и поклялись в ближайшем бою отомстить за них, уничтожив не меньше сотни гансов…

Вот жалко близко речки нет, правда иногда ходим в свободное время за 5 км купаться, но для меня, большого любителя воды и солнца, этого, конечно, не достаточно. Зато комаров стало значительно меньше, правда, еще покусывают, но уже не с той яростью, как прежде. Грибов пока не видать и ягод так же, но много цвета земляники и костяники, деньков через десяток, вероятно, будут первые ягоды. Но мы и сейчас используем природу, насколько это возможно: сегодня ели зеленые щи из молодой крапивы, получилось вкусно, правда, бедный повар весь взопрел и пережег себе руки, пока собрал 3 мешка крапивы!

Сейчас опять начали регулярно получать командирский спецпаек – рыбные консервы и печенье (масла мы получаем по 40 г ежедневно все время). Жаль только не хватает к такой шикарной закуске 100 г (т. е. порции водки, что мы получали зимой). Ну, сегодня я заболтался, сейчас уже девятый час вечера, надо идти докладывать о сдаче дежурства.

Передай привет Полине Тимофеевне, Пелагее Степановне и Ольге Евгеньевне. А