Вещь и имя. Самое само - Алексей Федорович Лосев

Отметим, что в постепенно утверждавшемся в 30-е гг. в роли «господствующего» взгляде на указанную проблему словоупотребление было несколько иным:

«Диалектический материализм есть мировоззрение нового общественного класса, на который история возложила великую задачу уничтожения классов. В диалектическом материализме рабочий класс находит духовное оружие своей борьбы и своего освобождения, философскую основу своих воззрений, которая свидетельствует об его превращении из класса „в себе“ в класс „для себя“. Диалектический материализм есть мировоззрение, правильно и целиком овладеть которым можно лишь в том случае, если подойти к познанию мира с классовых позиций пролетариата и его партии. Именно эти позиции таковы, что с них действительность познается подлинно объективно. Ибо только философия марксизма представляет собою такую систему взглядов, в которой высшая и строгая научность сочетается с последовательной и непримиримой пролетарской революционностью. Диалектический материализм является единственным философским учением, открыто и последовательно противостоящим идеологии эксплуатирующих классов, растущим и развивающимся вместе с укреплением мощи пролетариата. Философия марксизма является историческим итогом, выводом, результатом всего предшествующего развития науки и философии» [16, 103].

Необходимо учитывать, что в подобных формулировках практически всегда подразумевается исключительно корпус естественных наук и эмпирические методы исследования. Спецификой же нового подхода как к науке в целом, так и к философии (в их влиянии на формирование мировоззрения) предполагается использование диалектики в ее материалистической интерпретации:

«…именно диалектика является для современного естествознания наиболее важной формой мышления, ибо только она представляет аналог и тем самым метод объяснения для происходящих в природе процессов развития, для всеобщих связей природы, для переходов от одной области исследования к другой» [73, 20, 368].

В условиях построения социализма это положение воспринималось как четкое методологическое указание, имеющее довольно широкий спектр применения. Так, например, в программной статье «О новых задачах марксистско-ленинской философии» (авг. 1930 г.) подчеркивалась необходимость проведения «марксистской реконструкции науки», суть которой, по мысли авторов статьи,

«есть процесс переработки всей науки с точки зрения материалистической диалектики. Проникновение диалектики в науку, овладение ею конкретным материалом научных областей является крайне прогрессивным фактом и создает предпосылки могучего научного расцвета» ([75, 15]. Курсив наш. – С.Я.).

Умелое применение диалектического метода для теоретических исследований само по себе, разумеется, не может оказывать негативного воздействия на результаты самих исследований. Но задача ставилась намного шире. Речь уже шла о марксистской диалектике не только как о единственно правильном методе изучения любых предметов и явлений, но и о непререкаемо верном выражении прогрессивного мировоззрения, исходящего из принципа «партийности» не только философии, литературы или искусства, но и любой науки. Отметим (в качестве крайностей, которые в условиях того времени не были только курьезами), предпринимавшиеся попытки «диалектизации» различных сфер, включая математику (борьба с «гюнтеровщиной» и «лузинщиной», сб. статей «На борьбу за материалистическую диалектику в математике»), литературоведение («Диалектика и механизм в современном литературоведении»), биохимию («Диалектика в биохимии») и медицину («Диалектический материализм и клиническая медицина»), причем в ряде случаев отдельные недостатки в деятельности медицинских работников объяснялись как «результат незнания врачами диалектики» (в одной из публикаций прямо заявлялось, что «у нас неудовлетворительно обстоит дело с диалектикой в патологии»),

В работе «Философская эволюция Маркса» Г. Плеханов приводит следующую трактовку:

«Философия есть система синтетических идей, объединяющих совокупность человеческого опыта на достигнутой в данную эпоху ступени интеллектуального и общественного развития. Короче: философия есть синтез познанного бытия данной эпохи» [86, XVIII, 325],

которая, вероятно, может представлять собой развитие гегелевского представления об историческом развитии философии в § 13 «Энциклопедии», цитируемом Г. Плехановым в «Очерках по истории материализма» [86, VIII, 132]. Лосев же в своих трудах исходил из понимания философии как «смыслового уяснения исследуемого предмета» [43, 119] путем раскрытия диалектической взаимосвязи категорий [65, 616; 43, 363], следуя в этом вопросе Гегелю [11, 1, 85, 98, 413], и принципиально не соглашался с попытками как «растворения» философии в мировоззрении, так и жесткой «привязки» философии к какому-либо типу мировоззрения ([ср.: 65, 792]; аналогичных взглядов придерживался и В.И. Вернадский в статье «О научном мировоззрении» из опубликованной в 1922 г. 2-й части сборника «Очерки и речи» [76, 185 – 186]). При этом уместно вспомнить и в чем-то схожую позицию Вл. Соловьева, занимаемую им в вопросе спецификации философии. Так, считая предметом философии «действительный мир, как внешний, так и внутренний», он вносит весьма существенное уточнение:

«Но данным собственно философии этот мир может быть не в частных своих образах, явлениях и эмпирических законах (в таком смысле он есть данность только для положительной науки), а в своей общности» [92, 2, 217 – 218],

причем, как особый случай, им выделяется т.н. эмпирическая философия (в своих разновидностях), приписывающая значение объективной действительности только данным внешнего опыта, явления же психического характера считающая вторичными субъективными видоизменениями физических явлений [см.: 92, 2, 200]. Одной же из основных особенностей эмпиризма Вл. Соловьев, следуя в этом четким формулировкам § 39 «Энциклопедии» Гегеля [см.: 11, 1, 152], считал характер лежащих в его основе закономерностей, по определению не могущих быть отнесенными ко «всеобщим и безусловно необходимым» законам, а занимающим свое место регистрированных определенное количество раз (к настоящему времени и при определенных условиях) повторов наблюдаемых явлений ([92, 2, 185 – 186]. Отметим, что в ФИ Лосев говорит не только об этом типе эмпиризма [65, 620, 750, 752], но и, в особом смысле, об абсолютном эмпиризме как основе диалектики [65, 624 – 625]. Ср.: [72, 82 – 83, 200]). Ф. Энгельс (признававший ограниченность применимости эмпирических законов и считавший необходимым обращение к «теоретическому мышлению» для упорядочения результатов естественных наук и приведения «в правильную связь между собой отдельных областей знания» [73, 20, 367]), в своих заметках в «Диалектике природы» интерпретировал положения указанного параграфа «Энциклопедии» в ином ключе – добавляя к повторяющимся явлениям в природе повторения как результаты сознательной деятельности человека и отождествляя на основании этого добавления последовательность (post hoc) с причинной связью (propter hoc):

«…доказательство необходимости заключается в человеческой деятельности, в эксперименте, в труде: если я могу сделать некоторое post hoc, то оно становится тождественным с propter hoc» (73, 20, 544).

При этом, однако, остается неучтенным постулируемое Г. Гегелем качественное, принципиальное различие между «всеобщностью» и «множеством» (ср. замечания о всеобщем в Прибавлениях к §§ 21, 24 «Энциклопедии» [11, 1, 117 – 118, 121 – 122] и в книге И.А. Ильина: [24, 40, 49]), и