«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

Как и всегда в боях было очень много случаев, когда создавалось критическое положение, т. к. некоторое время я действовал по немецкому тылу, но все обошлось благополучно, пока я жив и здоров и продолжаю драться…

Не падай духом, жди меня. Мы еще поживем вместе.

Крепко целую. Твой Ж.

14.03.1943 г. …Вчера я был приглашен к нашем полковнику на день рождения (ему исполнилось 35 лет) и рассказал о твоей нетерпимости к самонадеянным саперам, лишив их удовольствия танцевать с тобой; он просил передать тебе, что выносит благодарность за поддержание автотранспорта танкистов-гвардейцев.

Вечер прошел мило и непринужденно; хозяин угостил нас кавказским столом (он сам грузин); натуральным шашлыком, особыми пирожками, специально приготовленными яблоками и т. п.; все это, конечно, обильно запивалось водкой, за отсутствием кавказского вина. После тостов грузинские песни и танцевали… Танго…

Больше писем ни от кого уже давно не получал и, признаться, доволен этому, т. к. нет необходимости трудиться над ответами.

Получала ли ты от меня предыдущее письмо с газетой; я это послал не просто так, чтобы похвалиться, а для того, чтобы ты использовала это так, как тебе нужно. На днях пришлю тебе свою фотографию с погонами и, как говорится, при всех регалиях (кстати, когда получал последнюю регалию, ко мне пришло очень много дружков с поздравлениями и я напоздравился до такой степени, что когда смотрел на следующий день кинофильм, был очень удивлен узнавши, что смотрел его днем раньше!)

У нас стоит настоящая весна; яркое синее небо, горячее солнце, море воды под ногами и в воздухе особенный весенний запах. Очень рано в этом году наступила весна; что плохо с нашей специальной точки зрения, потому что ограничивает возможности.

А вообще, настроение весеннее; сердце испытывает сладкое томление, будят тайные желания, поэтому приходятся спасать себя чтением умных книжек, скажем «Артиллерия в прошлом, настоящем и будущем!»…

Крепко целую и люблю.

Твой Ж.

17.03.1943 г. Очевидно судьба против этого, чтобы я приехал к Вам в Кострому; сейчас опять наступил такой период, когда мой выезд невозможен. На днях вел долгую беседу с одним генералом насчет перевода меня на другую работу, в другую часть – командиром танкового полка. Пока убедил его, что это нецелесообразно и для меня и для моего батальона; я не хочу расставаться с моими гвардейцами, а потом такая скачка ни к чему хорошему не приведет…

Желаю здоровья и успеха в работе.

Ж.

20.01.1944 г. Милая Люлька!

Я получил твое последнее письмо, где ты жалуешься на то, что от меня нет долго писем: не надо печалиться – сейчас я не могу писать тебе с прежней аккуратностью, т. к. сейчас уже начал воевать.

Ты, вероятно, знаешь из газет, что наш фронт воюет так же, как и остальные.

Пока жив, здоров, того и тебе желаю.

Пока еще похвастаться своими успехами не могу, т. к. движусь за убегающими фрицами, происходят только мелкие стычки.

Вероятно, не сегодня завтра будем брать крупный город.

После этого события напишу тебе. (А какой город, ты должна знать из предыдущего письма.)

Крепко тебя целую и люблю. Твой Ж[91].

Ф. М-33. Оп. 1. Д. 62.

Чилюшин Иван Иванович – 1908 г.р., Рязанская обл. Член ВКП(б). Теплотехник. Призван в 1941 г. Ранен. После излечения добровольно ушел в разведроту. Пропал без вести.

01.08.1942 г. …Ну, Лида, немного о себе.

Как тебе наверное известно, что как началась война, я подал заявление добровольцем. Попал на краткосрочные курсы, окончил их средним командиром, был ранен, но советская медицина быстро сложила мои косточки на ноге и зашили разорванные части тела и я поправился, но был зачислен в нестроевую. Это сильно меня огорчало и я начал все свое свободное время ходить и развивать свою ногу и вот как только почувствовал, что я могу ходить уже маршем по нескольку км, я подал рапорт, что б меня из нестроевой перевели в строевую. Командиры мою просьбу удовлетворили. И вот я опять в Действующей армии, чему я очень рад. Лида, теперь хочу написать тебе, что мы здесь видим:

На протяжении сотни километров тянутся сплошные дома, фабрики и заводы. Некоторые деревни сожжены совсем и почти в каждой из деревень имеется несколько не сожженных домов, как правило ни в одной деревне скота и птицы не осталось. Не осталось также продуктов питания и колхозники питаются на счет государства, которое им выдает продукты питания. Имущество как городского, так и сельского населения все разграблено. Но урожай здесь хороший и колхозники сумели засеять и сейчас готовятся к уборке, восстанавливают свое и колхозное хозяйство.

Месяца 2 тому назад мы стояли в пункте «Д» и вот там пришлось нам видеть как немецкая сволочь замучила раненых красноармейцев, а это было так.

Представь себе: поляна метров тридцать шириной и метров 50 длиной покрытая сочной весенней травой и душистыми русскими цветами. Окаймляют эту поляну распустившиеся и покрытые волнующейся листвой березы и вечнозеленые сосны. И вот посреди этой поляны круг выжженной травы, а рядом лежат три танкиста, связанные телефонным кабелем, с сорванными повязками на груди и ногах и обгорелые. Их жгли на этом костре. Дальше лежало несколько трупов с разбитыми черепами, изрезанные и исколотые гитлеровским зверьем. Вот это злодеяние бойцы моего подразделения не могут простить немцам до последнего памятного вздоха.

Мы будем мстить и мстить до тех пор, пока не уничтожим всех их до единого, когда уничтожим гитлеризм окончательно, чтобы нашим детям с тобой жилось хорошо и их жизнь была бы радостной.

Ну, Лида, извини меня, но писал урывками и вот закончил его только.

Привет твоим товарищам по учебе, по комсомолу, привет профессорам. Жму им крепко руки и желаю вам всем плодотворной работы.

28.01.1943 г. Добрый день папа, мама, Лида и Наталия! Шлю вам свой боевой привет и желаю всего хорошего.

Мама, я очень хотел бы получить от вас письмо, что вы благополучно доехали до Лидии и как здоровье папы, а так же сообщите адрес Димитрия. Лида, почему ты мне до сих пор не сообщила адрес Саши и что он тебе пишет. Ну, Лида, я сейчас уже член партии и меня аттестовали. И повысили мне звание на один ранг… Жив и здоров, да я добровольцем шел не для того, чтоб умереть, что я всегда сумею сделать, а чтоб жить, убивать проклятых немцев и работать на благо нашей родины, создание цветущей жизни