«Изображение рая»: поэтика созерцания Леонида Аронзона - Пётр Казарновский

там, – я подумал, – я увижу двор

и с фонарем, и с выставкою дров (Ч. 1, гл. 4).

То же в части второй, главе 2: строки 309–310.

196

Словно по Воррингеру, поэт преодолевает свои фобии, уходя в узоры отражений на стене – в театр теней, в пространство души. Спасение от ужаса жизни обретается в «абстрактном».

197

Рассматривая образ дома из поэмы «Вещи», о котором сказано, что он «перенаселен, как пустота», Б. Иванов предлагает видеть в нем «феномен отчуждения» [Иванов 2011: 177] – своего рода метафору. Критик, кажется, психологизирует устремленную к абстракции фразеологию поэта, предпочитавшего эпитет «пустой» (и производные от него) сталкивать в оксюморонных выражениях со словами, несущими антонимическую коннотацию.

198

Для Аронзона характерно в чем-то архаичное (атавистическое) понимание души, о чем недвусмысленно сказано в первой строке стихотворения «Я душу чувствовал как плоть…» (1968, № 331). Пожалуй, наиболее ярко это воплотилось в «Сонете душе и трупу Н. Заболоцкого» (1968, № 98). Поэт наделяет душой прежде всего близких ему людей, когда душа как бы произвольно диктует ту или иную форму телу. Наряду с этой «идеалистической» картиной встречаются и подчеркнуто «материалистические», как это представлено в очень важном для Аронзона «Забытом сонете» (1968, № 97), где употреблено грозное и парадоксальное «трупы душ», и в шуточно-кощунственном сонете «Абрамыч мой, мой Мельц, мой Изя…» (1968, № 330), обращенном к приятелю и заканчивающемся автоэпитафией: «Могильный холмик сей души / Мельц навалил из анаши». Нельзя исключать, что этот многоаспектный поэтический образ сформировался при осмыслении разговорного фразеологизма-обращения «душа моя», который так часто встречается в русской классике и вполне мог употребляться в тесном кругу друзей поэта. В прозаическом тексте «Отдельная книга» (1966, 1967, № 294) Аронзон говорит об особой форме эмпатии, которой обладает и в которой признается не без горечи, видя в ней что-то ущербное для своего «я»: «У меня есть такая манера перенимать внешние дефекты людей или жесты их, мимику, и тогда нет ничего проще, чем почувствовать себя тем человеком и заставлять его разговаривать с самим собой» (Т. 2. С. 105).

199

Первые слова сонета «Лебедь» (1966, № 38).

200

Этой проблематике посвящены работы М. Л. Гаспарова «Композиция пейзажа у Тютчева» (Тютчевский сборник. Таллинн: Ээсти раамат, 1990. С. 5–31; Гаспаров М. Л. Избранные труды. Т. II. О стихах. М.: Языки русской культуры, 1997. С. 332–361), «Фет безглагольный. Композиция пространства, чувства и слова» (Гаспаров М. Л. Избранные труды. Т. II. О стихах. М.: Языки русской культуры, 1997. С. 21–32); Ю. И. Левина «Инвариантный сюжет лирики Тютчева» (Тютчевский сборник. С. 242–206); Ю. Н. Чумакова (Пушкин. Тютчев: Опыт имманентных рассмотрений. М.: Языки славянской культуры, 2008).

201

Там же ученый говорит и о «сигнальном „уже“», используемом Тютчевым для «вписывания пейзажа во временной контекст» [Гаспаров 1997: 344], и приводит ряд примеров, в которых рядом с «уже» находится «еще» [Там же: 344–345], – как будто предвосхищающих аронзоновскую формулу «еще не август, но уже». Примечательно, что Гаспаров, говоря о специфике тютчевского пейзажа, находит параллель в китайской живописи, согласно традиции которой пейзаж строится не по горизонтали, а по вертикали [Там же: 343], а также ссылается на наблюдения Р. Густафсона, нашедшего аналогичное в поэтической практике Фета и программе имажистов (Паунд, Хьюм), ориентировавшихся на китайскую и японскую поэзию [Там же: 349]. В коротком мемуаре Дм. Авалиани вспоминает о вопросе, обращенном Бродским к Аронзону при их случайной встрече летней ночью: «А что, говорят, нынче ты имажист?» [Авалиани 1996].

202

Шеллинг в лекции «Об отношении изобразительных искусств к природе» (1807) говорит: «Если <..> каждое создание природы лишь одно мгновение обладает подлинным совершенством красоты, то не вправе ли мы сказать, что лишь на это мгновение ему присуща полнота существования. В этом моменте оно является тем, чем оно есть извечно: во все же прочее время свойственны ему одни только возникновение и уничтожение. Искусство, запечатлевая сущность в этой ее мгновенности, изымает ее из тока времени, представляет в ее чистой бытийности, жизненной извечности» [Шеллинг 1934: 300].

203

Пуришинская Р. Дневник (Собрание Ф. Якубсона).

204

В числе слушателей были жена поэта, его друзья. Сергей Стратановский, также бывший там, утверждает, что наряду с Грудининой там присутствовали В. Бетаки, В. Кривулин и др. Кузьминский свидетельствует, что Татьяна Гнедич, услышав эту строку, пришла в восторг [Кузьминский 1983б: 107].

205

Эрль приводит даваемое самим Аронзоном определение таких парадоксов, как «Взираю на свечу, / которой нет»; «В рай допущенный заочно»; «в пустом гробу лежит старуха вини» (там же), к которым можно добавить «лежал я медленно и грустно»; «ты стоишь вдоль прекрасного сада». Источником выражения Аронзона «юмор стиля» может служить высказывание Анненского «юмор творения» из эссе «Проблема гоголевского юмора» (глава «Портрет»), вошедшего в «Книгу отражений» (1906). См.: [Анненский 1979: 20].

206

Аспект, который Н. Азаровой назван, со ссылкой на прочтение Гельдерлина Хайдеггером, «объятостью сакральным», будет рассмотрен в главе 11.

207

Примечательна фотография 1969 года, на которой Аронзон так держит поврежденный ящик, что тот выступает рамой, куда заключено лицо поэта, всматривающегося в объектив. В том же году Аронзон был запечатлен с автопортретом: он сидит на кровати, держа картину и повернув голову так, как она повернута на холсте; сама же картина воспринимается заключенной в раму.

208

Тынянов о таких случаях «перемены системы стиха» говорил как о «переменной семантике», «переменном смысле» [Тынянов 1993а: 236].

209

Из стихотворения «Люблю смотреть, когда моя тоска…» (1966, № 41).

210

В традиции, восходящей к Эпикуру (а по Диогену Лаэртскому, и к еще более раннему периоду), есть понятие «видность» – так определяются мелкие частицы, благодаря попаданию которых в зрение обеспечивается видимость. В основе видения пустота, могущая быть заполняемой так называемыми «оттисками» – подобиями твердых тел; движение через пустоту не содержит никаких препятствий, сопротивлений, поэтому всякое расстояние до глаза, до того, как быть увиденным, покрывается мгновенно (изложено по кн.: [Диоген