Памяти солёная волна - Станислав Митрофанович Сахончик

Жизнь в городе замерла. Никакой информации от посольства по поводу событий мы тогда не имели, «Красный Крест» тоже никаких мер не предпринимал. И тут, совершенно неожиданно, подошёл автобус, чтобы забрать женщин и детей для отправки в Союз. Жены и дети плакали, расставаясь с нами. А когда я зашёл в опустевшую квартиру, то даже стало страшно. Стояла ночь, не было электричества и воды, не работали холодильники (а жара 35 градусов). Мы с мужиками посоветовались и решили всё сварить и съесть, пока не испортилось, а там видно будет…

Тут вдруг снова подошёл автобус, тот же, что увозил семьи. Оказалось, что его на обратном пути обстреляли, – к счастью, никто не пострадал. На автобусе нас доставили в городок советских специалистов, где было наше руководство. Там же скрывалась и часть руководства Южного Йемена с семьями. Городок тоже обстреливали.

Приказ на эвакуацию пришёл только через сутки. Нас вывезли в район ТЭЦ, там началась погрузка на корабли, стоящие на рейде. На руки разрешалось брать не больше 20 кг. Мы выходили на мыс, там уже стояли спасательные боты и шлюпки с кораблей. Погрузились на бот, который доставил нас на контейнеровоз. Мы кое-как разместились прямо на палубе, так и шли до самого Джибути. Все обгорели на солнце. По приходе в Джибути нас сразу в автобусах привезли в аэропорт и посадили в наш Ил-86, срочно снятый с внутренних рейсов. На борту не было ни воды, ни продуктов. На нём добрались до Ташкента, в Благовещенск мы попали где-то 25 января 1986 года».

Три долгих дня танкер «Владимир Колечицкий» находился в центре боя, осуществляя радиосвязь с посольством (посол СССР в Адене без санкции Москвы не давал разрешения на выход, а санкции не было потому, что правительство СССР пыталось разобраться в политической ситуации в Южном Йемене и определиться, какую из сторон поддержать). И тогда капитан на свой страх и риск принял решение самостоятельно уходить из порта – 30 тонн бензина на верхней палубе могли взорваться в любой момент от случайной пули или осколка.

Но как это сделать?

Под бортом судна от огня танков прятались йеменские ракетные катера, командиры которых предупредили, что будут стрелять по танкеру, если он уйдёт, лишив их прикрытия. Кроме того, 160-метровый танкер ограничен в самостоятельном, без буксиров, маневрировании в портах в силу своих конструктивных особенностей. Развернуть в тесной бухте судно такой длины с одним винтом – это во всех флотах мира считается практически невозможным (многие опытные капитаны потом не могли даже поверить в случившееся).

Но капитан Киреев, спасая судно и экипаж, ушёл из бухты ночью, обрубив швартовы и невероятным манёвром, буквально «на пятке», развернувшись без буксиров. Второй помощник Вячеслав Чуприн и матрос Юрий Голубчук, укрываясь за фальшбортом от пуль, ползком подобрались к кнехту и разрезали толстые швартовные тросы. Моряки смертельно рисковали. Спасло от огня снайперов и то, что танкер был построен по военному проекту, с частично бронированной рубкой и бронестёклами, а огонь вёлся в основном по капитанскому мостику и с большого расстояния. Но что чувствовал экипаж, находясь под огнём в состоянии полной неопределённости, – догадаться нетрудно.

Маневрируя реверсом машины в свете пожаров (маяки были подбиты), капитан Киреев с трудом вывел танкер в море.

После выхода в море начальник радиостанции Владимир Анищенко восстановил связь с эскадрой и Москвой (антенны были перебиты пулями). На запрос Москвы, что же происходит в Адене, капитан Киреев просто выставил трубку в иллюминатор радиорубки – грохот боя говорил сам за себя.

Лично министр обороны СССР по прямой связи поставил капитану Кирееву задачу: найти дрейфовавшие в море без горючего катера с нашими военными советниками, покинувшими свои части, и вернуть советников на берег.

Киреев нашёл катера и потом высадил военных советников обратно на берег – выполнять свой воинский долг, как надлежит советским офицерам. Они попали в гражданскую междоусобицу, где брат шёл на брата, а недавние сослуживцы безжалостно истребляли друг друга, – это была не их война, но они воевали и гибли на ней.

Ещё одна группа советников во главе с капитаном первого ранга А. С. Мироновым и йеменских офицеров, вынужденная выбираться на свой страх и риск, захватила лоцманский катер и вышла в море под огнём и практически без горючего. Они были близки к гибели, когда их катер был обнаружен советским военным кораблём.

Затем танкер «Владимир Колечицкий» ещё неделю (так и не разгрузившись) спасал беженцев и раненых, забирая их из района нефтезавода. В эвакуации участвовали гражданские суда, боевые корабли советской 8-й оперативной эскадры и английские корабли – эсминец «Ньюкасл», фрегат «Юпитер», океанографическое судно «Гидра» и королевская яхта «Британия». Геннадий Иванович после вспоминал, как на его глазах одна из шлюпок с «Британии» взлетела на воздух от прямого попадания снаряда, как погибли английские моряки и беженцы. Потом погибла ещё одна шлюпка с королевской яхты. Боевые советские и английские корабли вели редкий ответный артиллерийский огонь по берегу.

Моряки под пулями и танковыми снарядами на спасательных шлюпках и рабочих катерах перевезли на корабли и суда почти шесть тысяч человек. На танкере были задействованы все шлюпки и два катера. Людей, в основном женщин и детей, увозили на другую сторону Аденского пролива – в порт Джибути, находящийся в десяти часах хода. Оттуда советских граждан самолётами отправляли в Ташкент. Спасли также и персонал болгарского посольства.

Начальник радиостанции «Колечицкого» Владимир Анищенко, установив по радио наличие советских специалистов-нефтяников, забытых в районе Мукаллы, информировал об этом капитана, и ещё около ста человек было спасено моряками танкера.

Второй рейс за беженцами был немного спокойнее первого – обошлось без стрельбы, но из-за мелководья люди в шлюпки и катера добирались с берега по пояс в воде. Детей моряки несли на себе. Танкер ещё несколько раз участвовал в эвакуации, пока не вывезли всех.

Капитану Кирееву не впервой пришлось побывать под огнём. В конце семидесятых на танкере «Алатырь» он в схожих обстоятельствах эвакуировал жителей эфиопского порта Массауа и ходил в конвоях по побережью. Да и «Владимир Колечицкий» в ту эфиопско-сомалийскую войну, тогда под командованием Владимира Ивановича Колесникова, тоже не раз был под обстрелом, доставлял воду и продукты в окружённые города и вывозил беженцев. До аденского инцидента танкер в составе отряда кораблей Черноморского флота участвовал в операции международных сил по разминированию Красного моря в августе-сентябре 1984 года. Тогда вертолётами противолодочного крейсера «Ленинград» и тральщиками было обнаружено и уничтожено 10 мин, расчищены фарватеры близ Адена и восстановлено судоходство в Баб-эль-Мандебском проливе.

Хотя руководство эскадры