Японские мифы. Исследование легенд о богах, кицунэ, призраках и других ёкаях - Хикару Маэда

с уважением относится к желаниям иных божеств спасти ту или иную душу. Популярность концепции, что Дзидзо и Эмма – воплощения одного божества, также подтверждает двойственность характера бога смерти, которому не чужда как суровая справедливость, так и искреннее сострадание.

Ситифуку-дзин: семь богов счастья

Классический пример синтеза синтоизма и буддизма – представления о семи богах счастья: Ситифуку-дзин. Их происхождение в японской традиции связывают с отрывком из буддийской сутры «Нинно хання ке», где говорится, что при следовании законам «семь несчастий немедленно исчезнут, а семь благ тут же явятся». Интересно, что в китайской культуре аналогичная группа – Восемь Бессмертных даосских святых – олицетворяют разные аспекты человеческой жизни.

Из семи японских божеств Дайкоку, Хотэй, Бисямонтэн и Бэндзайтэн – буддийские божества; Эбису – синтоистский персонаж, а Фукурокудзю и Дзюродзин относятся к даосскому пантеону. Считается, что каждый дарует людям счастье, покой, материальное благополучие, здоровье, долголетие, беззаботность и веселье. Поэтому культ семи богов счастья стал весьма популярным среди японцев.

Поклонение семи богам счастья вошло в традицию еще в период Муромати (1336–1573). Точное время и обстоятельства появления термина «Ситифуку-дзин» остается неизвестным, однако как единое целое семь богов счастья стали рассматривать примерно к середине XVI – началу XVII века, при этом каждый был известен в Японии и почитался как самостоятельное божество. Долгое время состав Ситифуку-дзин изменялся: в него включали то одних, то других богов, – и лишь к середине XVII века облик Ситифуку-дзин стабилизировался и закрепился в народном представлении.

Считается, что поклонение богам счастья началось с божества поля – Та-но Ками, или как его назовут позже, Дайкоку. Первоначально он соотносился с буддийским божеством Махака́ла – грозным богом-защитником. В зависимости от района Японии имя варьировалось: так, в северо-восточном регионе его называли Ногами («Бог земледелия»), в префектурах Яманаси и Нагано – Сакугами («Бог урожая»), в западных районах отождествли с богом двора (усадьбы) Дзигами. Закрепившееся в Ситифуку-дзин имя относится к традиции островов Сикоку и Кюсю, где божество почитали как покровителя полей, – Дайкоку-тэн. Позднее образ эволюционировал в божество богатства: для крестьянина представление о достатке связано прежде всего с урожаем и запасами риса. [11]

Изображали Дайкоку-тэн как веселого толстяка, который одной рукой держит огромный мешок за плечами, наполненный рисом, а в другой – японский аналог погремушки-колотушки. Дайкоку танцует и постукивает колотушкой: с каждым ее ударом в мире растут богатства. Распространенной стала традиция ставить изображения Дайкоку на кухне – в местах, где варится рис и совершается трапеза. Его звериным воплощением считалась мышь – обитатель как полей, так и кухонь. В «Кодзики», к примеру, именно полевая мышь выручает Окунинуси во время испытаний Сусаноо. Здесь возможно провести параллель с образом добряка Дайкоку, который вызвался помочь юному богу.

Главные праздники в честь Дайкоку проходят в период посадки риса – в мае. Считается, что бог сходит к крестьянам с гор еще в январе, а в ноябре возвращается домой. В древнейшие времена Дайкоку приносили человеческие жертвы: на залитом водой рисовом поле заживо зарывали красивых девушек. Об этом свидетельствуют исследования японского фольклориста и краеведа Кунио Янагиты[37]. Позже обычай трансформировался в чисто символическое действие: девушки обмазывались грязью с рисовых полей.

Наряду с Дайкоку особо почитался Эбису, относящийся к коренным верованиям древних японцев. Как один из ками счастья, Эбису обладает широким спектром обязанностей и способностей. В первую очередь его ассоциируют с рыбной ловлей: Эбису – бог рыбалки и хранитель человека во время плаваний. Так как благодаря его покровительству человек приносит в дом рыбу, а значит, еду, Эбису почитали наравне с Дайкоку как божество достатка и часто ставили его фигурку на кухне.

Происхождение образа Эбису остается неразгаданным, так как синтоизм – несистематизированная религия, в которой встречаются разные сюжеты с одним и тем же персонажем. К примеру, судя по имени, Эбису произошел от слова, которым описывали племя айну, – «эбису» или «эмису». Подтверждений этой теории нет.

При этом о происхождении Эбису популярин сюжет, согласно которому он – первый неудавшийся отпрыск богов-прародителей Идзанаги и Идзанами (см. «Глава 1. Происхождение мира и первых богов»). Из-за несоблюдения в свадебном ритуале последовательности действий первый ребенок божественной четы родился без рук и ног – его назвали Хируго, или «Дитя-пиявка». Облик дитя ужаснул родителей, они посадили его в лодку и пустили по воде прочь. В «Кодзики» или «Нихонги» о судьбе этого ребенка ничего не сказано, однако последователи древнего храма Нисиномия в префектуре Хёго верят, что Эбису – выживший сын Идзанаги и Идзанами. Народная легенда добавляет, что боги не сразу расстались с ним, а только когда ему исполнилось три года.

Считается, что лодку с Хируго воды вынесли на берег, где находится храм Нисиномия. Там его подобрал Эбису Сабуро – человек из племени айнов. Жизнь Хируго была наполнена страданиями: ему пришлось пережить многое, чтобы спустя несколько лет отрастить руки и ноги. Считается, что после он переродился в бога и взял имя Эбису. Простым японцам образ бога счастья Эбису стал близок и важен – благодаря его трудолюбивой и оптимистичной натуре: несмотря на испытания, он сохранил улыбку на лице и не отказался от сострадания к окружающим. [4]

Изображали Эбису в охотничьих одеждах придворного мужа или в традиционном кимоно. На голове у него остроконечная шляпа, но главный же атрибут – рыболовная удочка и крупный лещ, болтающийся на леске. В народе лещ – символ удачи, что подчеркивало основную функцию Эбису.

Главный праздник, посвященный богу, проходит в храме Нисиномия с 9 по 11 января. К алтарю несут различные подношения, особенно рыбные, и молятся о материальном благополучии, достатке и здоровье. На восьмой день врата храма закрываются, чтобы вновь позволить войти прихожанам на следующий день. В народе верят, что первые три человека, ступившие в святилище, получают благословение «счастливого человека».

Следующая по популярности за Дайкоку и Эбису – Бэндзай-тэн, или Бэнтэн, пришедшая в Японию вместе с буддизмом и ставшая альтернативой образа богини мудрости Сарасвати. Среди божественной семерки Бэнтэн занимает особое место хотя бы потому, что является единственной женщиной. В индийской традиции символами Сарасвати считались лебедь и павлин из свиты богини, везде шествовавшие за ней. Сарасвати – покровительница и персонификация водной стихии, рек и озер. Образ оказался настолько влиятельным, что в дополнение к нему появилось мужское воплощение – Сарасват, которое подчеркивало мужской аспект плодоносной силы водной стихии. [11]

Бэндзай-тэн также символизировала водную стихию, плодородие, красоту и красноречие. Ее называли Микумари-но ками – «Распределяющая воду ками». В японской иконографии Бэндзай-тэн изображают сидящей, обнаженной по пояс и с открытыми ногами. В некоторых случаях монахини наряжают ее в кимоно, завязанное поясом