Измена. Счастье вопреки - Катя Лебедева

— Они сказали, что прилетают ненадолго, хотят встретиться, навестить нас, поэтому послезавтра у нас семейный ужин. Приготовь что-нибудь, как ты умеешь, — спокойно заявляет мне и наконец-то вытирает лицо, и приглаживает волосы. — Это ненадолго, потерпи.

— Потерпи? Ненадолго? Видь, ты с ума сошел? Как ты можешь мне это сейчас говорить? — не выдерживаю, срываюсь на крик, потому что вся эта ситуация раздражает меня до глубины души.

Я не могу оставаться сейчас спокойной и равнодушной. Я не могу потерпеть. Эти люди не переваривают меня до печеночных колик, до изжоги. У меня к ним нервное отношение, нервное, потому что я не знаю, чего от них ожидать. Я не знаю, сколько яда они в очередной раз на меня выльют даже за пятиминутный разговор.

А тут ужин с ними, еще и я буду готовить, чтобы эта женщина высмеяла всю мою готовку, прошлась по мне танком? Да их даже Максим не любит, и причем по своей воле. Почему я должна терпеть, почему сын должен терпеть все это? Он смешон, смешон сейчас в этой просьбе.

— Да они же нас ненавидят, а ты хочешь привести их в дом? Вить, Витя, это невозможно. Невозможно! Я не буду для них готовить, не буду. Ты понимаешь, это?

Меня рвет на части, я практически кричу. Понимаю, что похожа на истеричку, на сварливую бабу, но не могу иначе. Да, может быть, если бы не было никакой измены, может быть.

— Я вообще этих людей видеть не хочу, они в последний раз так по нам прошлись, что я потом неделю успокоиться не могла, и это хорошо еще, что они Максима не тронули, а только меня. Сейчас это ни ко времени, и ни к месту.

Если бы у нас были хорошие отношения сейчас между собой. Я бы спокойно ему все это объяснила, постаралась уговорить, но сейчас не могу. Сейчас я единственное, что могу в сложившейся ситуации — это выставлять ультиматумы. Вот только боюсь, его выбор все равно будет не в нашу с Максимом пользу.

— Ты с Максимом в ссоре. Ты хоть понимаешь, что это будет? Я этого не хочу, не хочу и принимать в этом участие, не буду.

— Я все это прекрасно понимаю, Ань. Мне самому это не нравится, но нам придется с ними встретиться и поговорить. Отец говорит, у него какой-то очень важный разговор, и они хотят видеть всех нас, — продолжая стирать пот с тела, говорит муж.

Смотрю на него и не могу поверить, что он все это говорит. Хватаюсь за голову и хожу из стороны в сторону, пытаюсь собраться с мыслями, чтобы не послать его всеми известными нецензурными выражениями в определенное турне с явным уклоном.

— Пойми, они приехали, сами приехали. Возможно, они передумали, возможно, хотят извиниться, но, судя по тону отца, это действительно что-то важное.

— Вить, ну это смешно. Можно заказать ресторан, посидеть там, чтобы это была нейтральная территория, чтобы все чувствовали себя комфортно, и, если что-то пойдет не так, мы могли разойтись. Я не знаю, что там за серьезный разговор у твоего отца не знаю.

Запинаюсь, потому что сложно подбирать слова в этой ситуации, чтобы никого не обидеть, ведь они в любом случае его родители, но он может как помириться, так и послать нас к черту.

— Пойми, я не верю в благие цели твоих родителей. Я знаю, что ты в это не веришь, но я не понимаю, зачем ты сейчас так поступаешь? Чего ты хочешь этим добиться? Кому ты что этим хочешь доказать? Я тебе говорю, сейчас первый и последний раз, я не буду ничего готовить.

Успокаиваюсь, встаю напротив него и смотрю прямо в глаза. Кажется, ему даже доставляет какое-то дикое, непередаваемое удовольствие то, что я сейчас злая, и вот так ругаюсь на него. Я словно поставила какую-то галочку в его списке.

— Тем более у меня послезавтра лекции, я буду уставшая, и не буду готовить целый стол для того, чтобы его разнесли. Поэтому только ресторан, ресторан и никак иначе, раз уж ты хочешь с ними встретиться. А вообще, в идеале, сходи на встречу один.

— Ты и ужин приготовишь, и на работу не пойдешь. Отменишь на один день своей лекции, ничего страшного со студентами не случится. Это наш семейный ужин, и ты будешь на нем улыбаться точно так же, как и Максим. Мы не знаем, зачем они едут, поэтому мы должны их встретить. Хорошо, боишься, что разговор зайдет не туда и не сможешь уйти, не волнуйся.

Усмехаюсь, потому что это звучит смешно, не волноваться. Ну да, очень легко ему об этом говорить.

— Если они начнут переходить границы, тогда я выставлю их. Поверь, они тоже слишком гордые и оставаться не будут.

— Ты меня не слышишь, Вить? И какого черта ты вообще так спокоен? Ты меня поражаешь.

— Я все сказал. Аня, прекрати эту глупую истерику, — жестко чеканит муж, от чего я вздрагиваю.

— Я тоже все сказала.

Глава 17

Аня

— Вот это номера. Слушай, я, конечно, понимаю, я съездила в отпуск на десть дней, но я не думала, что вас нельзя одних оставлять. Стоило только уехать, у вас тут страсти хлеще, чем в мексиканском сериале.

Да, это похоже на какой-то сериал, в котором много страстей, но, увы, это реальная жизнь, реальная и чашка малинового чая, которую она мне приготовила с кусочком торта, никак не скрашивают кошмары.

— Ну, правда, Ань, я не могу поверить в то, что это произошло, и причем я даже не знаю, во что не верю больше: в то, что он тебе изменил, в то, что его родители сюда приехали, или в то, что он тебя не отпускает. Все это кажется каким-то бредом.

Радуюсь, что она в принципе приехала сегодня. Я не хотела приезжать к ней, потому что все же чемоданы не разобранные, она с дороги, но после вчерашнего финта от Вити с его этим приготовишь, отменишь, поняла, что срочно нужно выговориться, очень срочно.

И к счастью, Антонина меня не подвела. Она бросила все и сейчас сидит, пьет со мной чай, костеря мужа, и не потому, что это женская солидарность, а потому, что она просто разделяет мое мнение насчет этого всего.

— Вы тут лихорадку никакую не подцепили, нет? А то, может быть, мне надо маску надеть и держаться от вас подальше?

Тоня пытается