Измена. Счастье вопреки - Катя Лебедева

Да, я понимаю, что делаю ей больно, понимаю, что перехожу границы, но это необходимо. Это необходимо, если мы все это не пройдем, если мы все это не сделаем, то действительно потеряем друг друга, а я не могу этого допустить, не имею права. Я обязан сохранить нашу семью.

Я не просто так восемнадцать лет назад сделал свой выбор. Он был осознанным. Я пошел на все ради своей семьи и сейчас нет, не могу дать ей разрушиться. Где-то мы свернули не туда, я даже знаю, где, и сейчас, пусть и болезненно, но возвращаемся на нужную дорожку.

— Я не боюсь проиграть, и нет, я не заигрался. Мир, пойми, кто не рискует, ну сам знаешь. Эта игра стоит своих свеч. Я знаю, какой нас ждет финал, и нет, я не сломаю ее. Закалю? Возможно, но точно не сломаю, уж поверь.

Слова даются легко, потому что я в них уверен. Я знаю, что делаю, действительно знаю и могу гарантировать результат. Если почувствую, что Аня не выдержит, у меня есть запасные варианты. Да, более щадящие и долгие по времени, но они есть и да, я сейчас взял самый жесткий курс, самый шоковый, но он же самый эффективный.

Со стороны всегда легко раздавать советы и укоризненно смотреть, абсолютно все легко, вот серьезно. А вот прожить жизнь человека, попытаться понять его, и, честно сказать самому себе, чтобы сделал на месте того, кого осуждаешь, способен не каждый, и нет, я не говорю, что Мир плохой друг. Он очень хороший друг, лучший и единственный, но все же сейчас он не прав, не прав и смотрит слишком однобоко.

— Как бы не было поздно. Я знаю, что ты все всегда просчитываешь, но это не бизнес, Витя, не бизнес. Это живой человек со своими чувствами, мыслями. Ты не знаешь, что творится в ее голове. Ты не представляешь, как ей плохо, как ей хочется плакать, как хочется забиться где-нибудь в угол. Я уверен, она сейчас не идет по твоему пути, она идет по-своему, и как раз-таки из-за того, что ваши пути не совпадают, происходит то, что происходит.

— Ты ошибаешься, Мир, ошибаешься. Как раз-таки сейчас она делает все то, что мне нужно, — качаю головой, сажусь напротив него в кресле и делаю глоток ужасно горького кофе, но именно такое кофе, мне сейчас и нужно, чтобы взбодриться, привести мысли в порядок.

— Все равно я тебя не понимаю, Витя. Витя, остановись, твои родители точно перебор. Зачем ты их еще в свой план включил? Зачем? Ты знаешь, какой для нее это стресс. Шоковая терапия шоковой терапией, но это, — размахивая руками, говорит друг, а я поднимаю свою ладонь в просьбе остановиться.

Вот тут он абсолютно не прав. Родители не входили в мой план, они ненужная костяшка домино, которая, может дорого мне обойтись, но отменить все это я не могу. Это то обстоятельство, под которое мне нужно подстроиться, и я очень надеюсь, что удастся скорректировать все планы, и они не испортят моей задумки.

Тем более мне понравилось, как у Ани прорезался голосок. Она против, она не хочет защищается, пытается отстоять себя. Аня такая милая, в этом желании. Я рад, что это с ней происходит. Жена давно не показывала коготки, не точила их об меня. Я успел заскучать поэтому. Узнаю прежнюю Аню, Аню восемнадцать лет назад.

Единственное, что меня смущает, это позиция Максима. Возможно, жена и права, я перестарался с этим воспитательным процессом и в какой-то момент преподал урок немного другой, и все же сын поступил как настоящий мужчина. Я им горжусь. Нужно как-то это поощрять.

— Она сломается. Если не ты ее сломаешь, то твоя мать ее доломает. Ты знаешь, как она Аню ненавидит. Я сомневаюсь, что ты забыл, что было три года назад на вашу пятнадцатую годовщину. Я до сих пор не могу поверить, что мир Маргарита Рудольфовна хотела ее отравить. Не представляю, что было бы не зайди мы случайно тогда на кухню.

Ну да, помню тот момент, помню, и поэтому в этот раз я не спущу с матери глаз, ей не удастся повторить это.

Тогда я им запретил появляться в моей жизни, выкинул их к чертовой матери, но все же, раз отец решился, значит, случилось что-то серьезное. Я не могу это проигнорировать, не могу.

— Мир, правда, давай закрывать эту тему. Я все понимаю. И спасибо за беспокойство. Но если ты не готов мне помочь советом, то не сбивай с нужного настроя, от этого тоже много чего зависит, — просто закрываю эту тему и даю ему понять, что дальнейший разговор бессмысленнен. Друг, конечно, недовольно вздыхает, но сдается.

— Делай, что хочешь, я умываю руки. Правда, я сделал все, что мог. Могу Ане пожелать лишь удачи, и, пожалуй, пойду. До скорого.

Говорит друг и уходит, и в тот момент, когда он открывает дверь, мне на телефон приходит сообщение от Ани, как в кабинет заходит сын, сменяя друга.

Марк/Дмитрий Рокотов

Соня/Ульяна Рокотова

Глава 19

Аня

Пока сын напряженно думает о том, с чего бы начать, и ждет, когда Мир перестанет задавать ему дежурные вопросы, прежде чем уйти, я тихо зверею, потому что в пересланном сообщении кое-кто вынес себе приговор. Всему есть предел, я на многое готов закрыть глаза, но это уже слишком.

Я смотрю, она многое на себя взяла. Даже не верится, что набралась такой неслыханной то ли храбрости, то ли наглости.

Ну ничего, я ей потом объясню, что она может делать, а что нет. Ей совершенно не понравится то, что я сделаю. Кем бы она не была, чтобы она из себя не представляла, на самом деле она ничтожество, она никто. Она не имеет никакого права, не то что угрожать моей жене, она не имеет права даже к ней приближаться.

Охамела, очень охамела,

— Нам надо поговорить, — резко начинает разговор сын, когда Мир все же уходит и закрывает за собой дверь, отрезая нас с сыном от остального мира.

Смотрю на него, прокручивая телефон в руках, и понимаю, что горжусь им, горжусь, несмотря ни на что. Мой сын, узнаю в нем себя. Я бы сказал, что он улучшенная копия меня.

Улучшенная, потому что в нем больше милосердия, сострадания и нет,