Измена. Счастье вопреки - Катя Лебедева

— Я тебе не верю, не верю, Витя, — говорю ему и чувствую, как голос подводит.

Еще немного, и я сорвусь, заплачу, но держусь из последних сил. Я не имею права при них заплакать. Да я и убежать не могу, не имею права.

Но так хочется.

Понимаю, что я никому ничего в этой жизни не должна, что они могут думать обо мне все что угодно. Вот абсолютно что угодно, меня это не касается, но дурацкое воспитание, сейчас оно говорит во мне, а не логика.

— Давай без истерик, Ань. Я уже все сказал. Давай хотя бы сядем и узнаем, что вообще здесь происходит, и для чего им это нужно, — продолжает настаивать на своем муж, а я должна с ним согласиться, должна ради себя самой.

Я хочу посмотреть любовнице в глаза, и им в глаза тоже. И действительно, мне любопытно, что же происходи, зачем все это было организовано? Не знаю, может быть, это какая-то особая форма мазохизма, но я не знаю, что мне делать.

— Может быть, вы мне объясните, что здесь происходит? — вмешивается Максим, а я качаю головой.

Не хочу ему объяснять, что девушка за столом, та, кто разрушила нашу семью. И почему-то ее родители мужа привечают, в отличие от меня.

Но зато это многое объясняет, похоже, она из их круга, и поэтому я не смогла раскусить ее в тот день.

— Аня, я тебя прошу, прояви всю свою сдержанность, и всю свою женскую мудрость. Прислушайся к голосу сердца, к голосу разума, и пойми наконец, я здесь ни причем. Так больно я бы тебе не сделал, — на последних словах мне хочется усмехнуться, потому что он мне изменил, он уже совершил подлость, поэтому не могу ему поверить.

— Я сяду за стол, Вить, но не потому, что верю тебе, ведь тот, кто предал, однажды, сможет предать и дважды, а потому что я просто хочу узнать, что задумала твоя мать.

Я буду взрослой женщиной, а взрослые женщины не бегут от проблем, они их решают.

Немного продышавшись, нахожу в себе силы и, когда могу снова нормально стоять, мы подходим к столу. Компания, ожидающая нас, успела заскучать и следила за тем, как мы выясняли отношения и долго шли до них.

И естественно, первая, кто с нами заговаривает, становится Маргарита Рудольфовна.

— Анна, вы, как всегда, не можете без дешевых сцен. Уже притомили.

этот надменный голос свекрови уже не трогает, я к нему привыкла, но то, что она говорит дальше, поражает в самое сердце.

— Вот видишь, Мирослава, кто у меня в невестках? Сердце кровью обливается от того, в какие гадкие руки сын попал. Как жаль, девочка моя, что не ты моя невестка.

Глава 23

Аня

— И вам доброго вечера, Маргарита Рудольфовна, — здороваюсь с женщиной, и когда муж отодвигает стул, присаживаюсь.

Женщина демонстративно игнорирует меня, цокает и отмахивается, как от назойливой мухи. Вот вам и манеры, вот вам и воспитание, вот вам и нормы приличия. Она может их требовать только от других, сама же их соблюдает лишь при условии, что человек ей симпатичен, или от него есть какая-то выгода, со всеми остальными женина всегда общается высокомерно.

Не могу поверить, что мы сидим за одним столом. Даже интересно, что здесь происходит и чего они все добиваются, а главное, действительно ли Витя ничего не знал.

Пожалуй, последний вопрос интересует меня больше всего, потому что это покажет, насколько он подлый человек. Мне бы очень хотелось ошибаться на его счет хотя бы в этом, потому что, если он был в курсе, если специально это все подстроил, даже думать не хочу, что это значит.

— Я рад, что вы все же согласились встретиться, Витя, — говорит Сергей Павлович своим фирменным недовольным голосом.

Вот интересно, этот мужчина когда-то бывает в настроении, хоть кто-то или хоть что-то может его обрадовать? Почему-то кажется, что нет.

— Ты сказал у тебя какой-то серьезный, важный, а главное срочный разговор. Давай не будем тянуть время. Говори, чего хотел, и на этом думаю, ужин можно будет считать законченным. Мы ведь с тобой оба деловые люди и ценим каждую минуту.

У мужчин начинается свое противостояние и, признаться честно, не могу сосредоточиться на том, что они говорят друг другу. Я смотрю то на свекровь, то на любовницу мужа, а они тем временем смотрят на меня.

— А знаете, Маргарита Рудольфовна, я понимаю, почему ваш сын не хочет перебираться в столицу. Этот городок очень уютный. Здесь хорошо жить с семьей, но вот в чем проблема.

Мирослава делает паузу и переводит взгляд со свекрови на меня. Понимаю, что дальнейшие слова она говорит мне, а не матери мужа. Даже любопытно, что же, сейчас услышу.

— Вот такие города хороши для женщин, которые не занимаются саморазвитием, которым достаточно скучной серой жизни, которые сидят на диване, ничем не занимаются и в итоге тянут мужей на дно. Я понимаю ваше желание, чтобы Виктор переехал к вам. Он здесь задыхается, не его уровень, он птица нездешнего полета. Для него здесь слишком низко.

Да, не удивительно: круг, полет, птицы. Какие банальные речи. Ну что ж, чего-то подобного я и ожидала. Маргарита Рудольфовна просто решила поиздеваться надо мной подчеркнуть мою никчемность. Вот только ни ей, ни тем более любовнице, не удастся внушить мне чувство вины за сломанную судьбу, или собственную нереализованность.

Да, может быть, я и не покоряю никаких вершин, не ставлю перед собой громадных целей, но я живу, не застаиваюсь. У меня есть любимая работа в качестве хобби, и я не выношу мужу мозг по вечерам своими разговорами о том, что я такая женщина-достигатор, и кто-то стоит у меня на пути, сталкиваюсь с такими проблемами.

Я окружаю его любовью и заботой, хотя, похоже, Вите именно этого не хватало. В центре его внимания сейчас оказалась как раз-таки молоденькая девушка и по характеру явно вот такой достигатор.

— Да, Мирочка, да. Увы, этот город душит его, и у меня сердце кровью обливается, что и сын, и внук здесь живут, что они здесь застряли. Ужас, ужас! Сразу два человека могут реализоваться, два. Только ты меня понимаешь, дочка.

Гладя девушку по руке и ласково называя, говорит женщина, а сама смотрит на меня, думает, что