Измена. Счастье вопреки - Катя Лебедева

считаешь, а сам позволяешь ей так измываться над матерью? — кивая в сторону бабушки, говорит Максим. — Тебе должно быть стыдно. И ты нам что обещал? А в итоге что? — с упреком бросает в его сторону, и я надеюсь, что у них у обоих хватит сил остановиться, не распалять этот скандал здесь.

— Об этом мы поговорим дома, сын, — спокойно говорит муж, и я вижу, как он тянется куда-то.

Не понимаю, что он хочет найти в кармане? Телефон у него на столе, и он все время просматривает приходящие уведомления. Я, правда, не понимаю и не хочу понимать, мне бы сейчас куда-нибудь спрятаться, ширму бы какую-нибудь между нами, чтобы выдержать весь этот спектакль.

А лучше всего придумать какой-то такой аргумент и уйти победительницей, но пока вмешательство Мирослава выбило меня из колеи, и я понимаю, что устранять надо двух соперниц, вернее осаживать, и если со свекровью я бы еще разобралась, то с молодой охотницей, которая явно из их круга, и поэтому охотницей, ее сложно назвать, скорее хищницей, будет сложнее. Я не знаю, как уложить ее на лопатки.

— Держи, — спокойно говорит мне муж, когда достает из кармана ключи от машины и вкладывает их в мою ладонь. — Идите пока, я подойду буквально через пять минут. Попрощаюсь с родственниками, и мы поедем домой, — не могу в это поверить.

Смотрю на ключи и жду какого-то подвоха, но взгляд Вити абсолютно серьезен. Он не шутит, действительно, просит нас уйти. А я что? Мне дважды повторить не надо, но ради приличия все же решаюсь уточнить.

— Ты в этом уверен? — мой голос тихий, но он не дрожит от страха, нет, он вполне себе миролюбивый и спокойный.

— Виктор, мы с тобой еще не поговорили, — резко вмешивается в наш разговор Сергей Павлович и хлопает ладонью по столу.

Не знаю, с чего свекр так завелся. Может быть, жена действительно сорвала ему какой-то важный разговор с сыном, но мне это не интересно.

— Уверен, Анют, идите, не стоит вам это слушать, — не обращая никакого внимания на собственного отца, отвечает муж, и я больше ничего не говорю, улыбаюсь всем, встаю из-за стола, и сын повторяет за мной.

— Всем хорошего вечера и надеюсь, прощайте, а не до свидания, — говорю это, а у самой поджилки трясутся, но, к счастью, голос этого не выдает. Гордо расправляю плечи, разворачиваюсь и ухожу вместе с сыном.

— Давай, беги, беги отсюда. Ты никогда не будешь его достойна, потому что всегда бежишь от проблем, как крыса с тонущего корабля, — свекровь не выдерживает и бросает мне в спину эти жестокие слова, и они достают до самого сердца.

Глава 25

Аня

Кажется, она добилась того, чего хотела. Она хотела сделать мне очень больно, и у нее это получилось. Так больно мне еще никогда не было.

Можно что угодно мне сказать, но назвать крысой, бегущей с тонущего корабля, это слишком. Я никогда не отступала, никогда не сдавалась, всегда шла до победного и с сыном с ее я через многое прошла, через многое, и многим пожертвовала, причем без сожалений.

Поэтому это уже слишком.

Но я должна сдержаться, обязана. Если отвечу ей, если хоть как-то отреагирую, то унижусь, унижусь не только перед ней, перед обществом, а в первую очередь перед самой собой.

Чтобы я сейчас не сказала, это будет выглядеть как оправдание, как попытка именно оправдаться. А если человек оправдывается, значит, он действительно виноват, значит, действительно все, что о нем сказали, правда, а это ведь не так, не так. Я ни в чем, ни перед кем не виновата.

Но, господи, как же это сложно. Слезы на глаза наворачиваются, ком к горлу подступил. Мне хочется развернуться, накричать, плеснуть ей лицо в воду, просто чтобы остудить пыл, чтобы больше ничего не могла сказать против, пока я ухожу, и как же сложно всего этого не делать. Как же сложно быть именно воспитанной женщиной, а не истеричной бабенкой.

— Значит, так, — за спиной раздается тяжелый голос мужа. — Я все прекрасно понял и услышал. Отец, если тебе нужно что-то мне сказать, мой номер знаешь, напишешь. Есть еще рабочая почта, которая тебе тоже прекрасно известна, продолжать разговор мы не будем.

Да, а ведь он хотел поговорить с отцом, ради этого приехал сюда и привез нас. Хотя, я так и не поняла, зачем, а может быть, и понимаю. Все же они его родители, как бы то ни было, а нас всех тянет к родителям. Нам всем очень хочется, чтобы они были рядом и поддерживали, даже если мы это отрицаем.

— А ты, мама, надеюсь, поймешь когда-нибудь, почему я с тобой не разговариваю и никакая Мирослава, дочка твоей достойнейшей знакомой, ничего не изменит. Коварство, ложь, предательство, в этом вам, троим нет равных, и общаться с такими людьми нет никакого желания. Сейчас вы унижаете в первую очередь самих себя.

Так вот оно что, дочка знакомой, она действительно нашла себе достойную невестку и хотела мне ее показать, и помимо этого, уже даже устроила им встречу, незабываемую встречу, о которой я тоже уже в курсе. Вот вам и секреты. Вот вам и тайна. Вот вам жизнь. А главное человеческая подлость.

— С чего бы это, сын? Ты заговорил как нищеброд. Я понимаю, у тебя жена такая, но, — пытается остановить его Маргарита Рудольфовна.

— Ты забываешься, мама, но это для тебя нормально, я уже к этому привык и даже не вижу смысла объяснять тебе ничего. Повторюсь, какой бы гениальной женщиной-манипулятором ты не была, какие бы сложные схемы в этом плане не проворачивала, со мной у тебя ничего не получится.

Не получится? Да, у нее уже получилось. О чем он говорит? Свекровь уже воплотила свой план в жизнь, причем блестяще. Она забрала у меня мужа, с помощью другой женщины забрала.

— Ты просчиталась в самом главном, я люблю свою семью и никогда от нее не откажусь, и моя семья, это Аня и Максим, а вы же просто люди, которые подарили мне жизнь и случайные знакомые. Хорошего вечера вам, господа.

— Витя, Виктор, не смей уходить, не смей. Я сказала, — пытается командовать Маргарита Рудольфовна, но я слышу, как скрипит стул, а потом чувствую горячую ладонь на своей талии.

Муж появляется рядом и подталкивает меня на выход. Он идет рядом со мной, он показывает всем, какой выбор сделал, и, кажется, я начинаю понимать, почему он позвал