История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

считает себя в полной мере пригодным. Собеседник ответил, что его суждение об этих требованиях, каким бы оно ни было, значит не много, ибо представляет собой лишь один из голосов в Совете, общим и согласованным мнением коего, как он предполагает, принц и будет руководствоваться. Но если Горингу угодно, чтобы он высказался на сей счет как друг, то он покажет себя сейчас плохим придворным, прямо изложив собственное мнение, каковое — если Горинг не сумеет его переубедить — он объявит там, где его захотят услышать, и точно такого же мнения, даже если бы оно не было его собственным, будет, как он уверен, держаться большинство лордов. Затем он честно и откровенно сказал, что, по его убеждению, принц не должен принимать подобные требования, а Горингу не следовало их выдвигать, ведь его приказы и теперь выполняются, он пользуется всяческой поддержкой принца и обладает точно такими же публичными полномочиями, какие имел бы, занимая должность генерал-лейтенанта Его Высочества; что до сих пор принц не вмешивался в руководство армией, и потому со стороны Его Высочества было бы неуместным и несвоевременным брать на себя сейчас распределение командных постов — что он по сути и сделал бы, назначив Горинга генерал-лейтенантом; что поскольку предоставить должность генерал-лейтенанта лорду Гоптону принцу указал сам король, то им, лордам, не подобает склонять принца к мысли изменить это решение, не получив согласия Его Величества; наконец, он дал Горингу совет принять в соображение, что предложенные им перемены совершенно не являются необходимыми, но неизбежно вызовут большую смуту, и не настаивать на своих требованиях, отложив их до той поры, когда положение короля изменится к лучшему. Нимало не удовлетворенный таким советом, Горинг, однако, воздержался на время от дальнейших домогательств на сей счет.

Около середины сентября, когда принц все еще находился в Эксетере, пришло роковое известие о потере Бристоля; событие это, подобно всем тогдашним неудачам, повергло каждого в уныние, и от бодрой энергии, с какой еще недавно все готовились к походу, не осталось и следа. Впрочем, оставался в силе прежний план — стянуть войска к Тивертону, чтобы прикрыть переправы и помешать неприятелю вторгнуться в Девоншир. Для более удобного осуществления этого замысла, а еще для того, чтобы пополнить должным образом войска на случай приближения Ферфакса, принц возвратился в Лонстон, куда призвал милицию Корнуолла и где велел собираться всем прочим жителям графства. Те выступили весьма бодро и были, казалось, готовы идти к Тивертону. В армии между тем царили прежние нерадение и неустройство, а лорд Горинг все еще оставался в Эксетере, где продолжал вести беззаботную и распущенную жизнь, что до крайности возмущало обывателей и обескураживало солдат. Примерно в конце сентября его светлость написал письмо лорду Колпепперу, в котором напомнил о требованиях, посланных им ранее с лордом Уэнтвортом в Лонстон; пересказал — весьма пространно, но чрезвычайно неточно — разговор на сей счет, бывший у него с канцлером в Эксетере (клеветнически при этом приписав собеседнику такие ответы, которых тот не давал); выразил желание через посредство его светлости узнать со всей определенностью, на что он может теперь рассчитывать; а в заключение объявил, что, не получив желанного патента, он не сможет взять на себя ответственность за какие-либо бунты и беспорядки в своей армии. Тогда Его Высочество, приняв в расчет все пагубные последствия, угрожающие его делу в том случае, если он согласится с этим требованиями по существу или стерпит ту форму, в какой они были заявлены, велел известить Горинга, что в настоящее время он не намерен жаловать ему такого рода патент, и выразил желание, чтобы Горинг, исполняя прежние планы и решения, выступил наконец против неприятеля, тем более что в Корнуолле делается все необходимое для оказания ему помощи.

Для небольшой территории, остававшейся под властью короля, быстрая и внезапная потеря Бристоля явилась чем-то вроде нового землетрясения, расстроив все уже принятые меры и задуманные планы ничуть не меньше, чем это сделало поражение в битве при Незби. Чтобы шотландская армия уже не могла его настигнуть, король спешно покинул Ледлоу, прошел, почти не делая остановок, через Шропшир и Дербишир, и наконец прибыл в Уэлбек, нортгемптонширскую усадьбу маркиза Ньюкасла, занятую тогда гарнизоном Его Величества, где дал себе и войскам два дня отдыха. Король намеревался (поскольку вообще можно говорить о каких-либо определенных решениях, принятых в те дни) двинуться прямо в Шотландию на соединение с маркизом Монтрозом, успевшим подчинить себе едва ли не все это королевство. Но во время краткого пребывания Его Величества в Уэлбеке к нему явились комендант Ньюарка и комиссары от Ноттингемшира и Линкольншира, а также все йоркширские джентльмены, недавно защищавшие Понтефракт-касл (после долгой и мужественной обороны и единственно лишь из-за исчерпания всех запасов он только что капитулировал, притом на довольно выгодных условиях: все солдаты получили право возвратиться по домам и жить там, никем более не тревожимые). Упомянутые джентльмены заверили короля, что, как и прежде, готовы ему служить и, как только потребуется, исполнить его волю. И тогда — явилась ли тому причиной вечная нерешительность окружавших короля лиц или же надежда быстро собрать в этих краях корпус пехоты, внушенная рассказом йоркширских джентльменов (и сильно поощряемая всеобщим рвением джентльменов нескольких соседних графств) — короля убедили, что продолжать марш на соединение с Монтрозом с той стремительностью, с какой он намерен это делать, не волне целесообразно: лучше послать к маркизу гонца и условиться с ним о месте будущей встречи; пока же Его Величество мог бы дать отдых своим изнуренным войскам, а заодно набрать здесь целый пехотный корпус. В качестве удобного места, где можно было бы приступить к осуществлению этого замысла, был предложен Донкастер, куда и отправился король; упомянутые же джентльмены столь великолепно сдержали свое слово, что уже три дня спустя к королю явились ни много ни мало три тысячи пехотинцев, обещавшие через двадцать четыре часа прийти вооруженными и быть в полной готовности выступить с Его Величеством туда, куда он прикажет.

Но тут преследовавшая короля злая судьба лишила его этой возможности вновь привести себя в состояние, необходимое для успешного продолжения войны. В ту же ночь было получено известие, что в Ротерем, находившийся в десяти милях от Донкастера, прибыл со всей шотландской кавалерией Дэвид Лесли. Новость эта чрезвычайно всех смутила (что естественно, ибо разбитые и павшие духом войска не способны в краткое время вновь обрести достаточно мужества, чтобы смело смотреть в лицо неприятелю); решили, что Лесли преследует короля, а значит,