В Московской битве. Записки командарма - Филипп Иванович Голиков

родных и односельчан. Это были пятнадцать патриотов, которые на требование фашистов поступить к ним на службу ответили решительным отказом. Оккупанты расправились с этими людьми и под угрозой смерти не разрешали родственникам снять повешенных для погребения. Так и висели трупы до освобождения села.

А у въезда в Гремячее можно было видеть много трупов гитлеровцев: до 250 убитых солдат и офицеров.

Немалых жертв стоила эта победа и частям дивизии. Больше всего потерял 1103-й стрелковый полк. Погиб его командир майор И.М. Талубьев. В этом же бою были тяжело ранены командир 1107-го стрелкового полка майор М.К. Марков и военком старший политрук А.М. Кнреев.

Прорыв на Дону

Не так быстро, как этого хотелось, но неуклонно продолжала армия двигаться вперед. Ближайшая задача ее войск состояла в том, чтобы овладеть рубежом р. Дон с городами Новомосковск и Епифань. Еще резче, нежели накануне, в течение 9 декабря нами осуществлялся дальнейший поворот армии к юго-западу.

Перед рассветом 9 декабря у Военного совета армии возникла необходимость переговорить по ряду вопросов с начальником штаба фронта В.Д. Соколовским. Я его попросил к телеграфному аппарату. Разговор состоялся между четырьмя и шестью часами утра. Прежде всего мною было доложено о состоявшемся телефонном разговоре с командующим 61-й армией генералом М.М. Поповым. Дело в том, что последний от командующего Юго-Западным фронтом получил такое направление для дальнейшего наступления армии, которое сильно поворачивало ее к юго-западу – югу и еще больше увеличивало разрыв между нашими двумя армиями. Вместе с тем никаких указаний об изменении разграничительной линии между 10-й и 61-й армиями мы с ним не имели. Мною начальнику штаба фронта указывалось, что такое положение отвлекает 10-ю армию к югу в ущерб выполнению возложенной на нее задачи. Я просил этого не допускать, с тем чтобы привлечь 61-ю армию к действенному обеспечению стыка с 10-й армией, т. е. с Западным фронтом в целом.

Далее мной сообщалось, что военно-воздушные силы противника интенсивно и на самых низких высотах штурмуют колонны армии на веневском, михайловском и новомосковском направлениях, чем существенно снижают темп наступления армии; что наша авиация не появляется в воздухе и наступление 10-й армии с воздуха вообще никто не прикрывает; что авиация самой армии малочисленна и плохо справляется лишь с задачами разведки.

Я просил силами ВВС фронта и силами Ставки прикрыть 10-ю армию, а также обеспечить ее наступление ударами фронтовой авиации по наземным войскам противника.

В заключение сообщил начальнику штаба о боевых действиях армии в течение 8 декабря, о задачах ее войск на 9 декабря, о том, что нам уже известно к утру этого дня, а также привел некоторые данные о противнике. Не скрывая, докладывал о плохом положении дел со связью и информацией из дивизий.

Основными из сказанного мне В.Д. Соколовским были его слова о том, что в связи с развитием событий на фронте в районе Тулы 10-й армии, «несомненно, придется в ходе дальнейшего наступления снижать направление наступления главных сил, видимо, южнее Узловая или, во всяком случае, центр должен проходить в районе Узловая, а левый фланг идти через Богородицк». Эта ориентировка была правильной и не являлась неожиданной, так как «снижение» наступления 10-й армии к юго-западу мы уже сами начали еще с 8 декабря.

Далее мне был задан вопрос о том, как мы используем авиационную группу Щербакова, обслуживающую нас. При этом было подчеркнуто, что «на большее пока рассчитывать трудно, ибо остальная фронтовая авиация сейчас занята решением более важных задач на правом крыле фронта». Я тут же ответил, что Военный совет армии ничего не знает о группе Щербакова и что никакой помощи она нам не оказывает. Далее начальник штаба фронта сделал справедливое замечание о серьезных недостатках с управлением войсками 10-й армии и потребовал наладить регулярную информацию.

Наш разговор закончился около шести часов утра. В целом он был полезен.

Выехав со своего командного пункта часов в 10, мы с членом Военного совета Николаевым часам к 13 прибыли в штаб 328-й стрелковой дивизии полковника П.А. Еремина. В это время у него находился командир 324-й стрелковой дивизии генерал-майор Н.И. Кирюхин. Оба были сильно озабочены. Тот и другой доложили, что наступление дивизий проходит очень медленно и с большими потерями, что противник оказывает упорное сопротивление, подвергая сильному артиллерийскому, минометному и пулеметному обстрелу наши части из-за Дона и водохранилища. Неоднократно предпринимавшиеся их дивизиями атаки не дали результатов. Вскоре по моему вызову сюда же прибыли командиры 41-й кавалерийской и 330-й стрелковой дивизий. Их доклады были аналогичны предыдущим.

После ряда уточняющих вопросов с моей стороны и ответов командиров соединений наступило тягостное молчание. Яркое солнце не улучшало настроения собравшихся. Необходимо было новое, притом немедленное решение. Никакие оттяжки, например на время доклада и получения санкции командующего фронтом, ничего, кроме вреда, принести не могли.

Суть принятого мною тут же решения состояла в том, чтобы, сковывая войска противника частью своих сил в районе Новомосковска, главные силы армии вывести из боя и перегруппировать к югу с целью нанести основной удар в направлении городов Епифань, Богородицк.

Согласно этому решению на правом фланге армии в полосе от Нюховки до Малой Малаховки шириною в 25 км должны были наступать две дивизии: 330-я на Новомосковск-Южный, Узловую и 328-я в направлении Смородино и далее на Черную Грязь (южнее, юго-западнее Узловой).

Обе эти дивизии предварительно должны были перегруппироваться к югу для выхода в новые полосы. Им предстояло пройти с максимальной скрытностью в ночное время примерно по 25 км. Четыре же дивизии первого эшелона армии должны были перегруппироваться к югу и юго-западу так, чтобы занять фронт общей шириною в 25 км и развернуться для наступления от Люторичи до Бахметьево на направлении Епифань, Богородицк. Всем этим дивизиям пришлось повернуть влево под углом от 45 до 90° и совершить вдоль фронта перегруппировку на расстояние от 25 до 50 км.

Правофланговую 322-ю стрелковую дивизию, как выполнившую свои задачи в стыке с кавкорпусом Белова, было решено вывести в армейский резерв на левый фланг армии и поставить восточнее Епифани.

От каждой дивизии мы все время старались выбрасывать вперед сильные передовые отряды. Однако ничего серьезного из этого не получалось, так как они не могли двигаться вперед быстрее стрелковых полков, ибо не имели ни танков, ни подвижных средств.

Надо подчеркнуть, что перегруппировка главных сил на направление Епифань, Богородицк отнюдь не избавляла армию от необходимости вести наступление против обороны противника на направлении Новомосковск-Южный, Узловая. Скорее наоборот! Также было необходимо как можно скорее