В Московской битве. Записки командарма - Филипп Иванович Голиков

а лишь на исходе суток 6 декабря, так что разгром закрепившихся на этом рубеже гарнизонов пришлось осуществлять в ночь на 7 декабря. Своевременному выходу к железной дороге помешали бои с сильными сторожевыми отрядами противника в районах Малынь, Мягкое, Поярково, Печерниковские Выселки. Еще больше мешало бездорожье, а 326-й стрелковой дивизии – крайнее переутомление личного состава за время усиленных маршей 4 и 5 декабря по 45–50 км в сутки.

Первые данные, полученные от пленных, захваченных в дневных боях, свидетельствовали, что противник наступления армии в этот день не ожидал. Не ожидали нашего наступления не только его передовые подразделения и части, но и руководящие командные инстанции, включая командиров дивизий, корпусов, командующего армией и высшее гитлеровское командование. На отчетных оперативных картах Генерального штаба сухопутных войск гитлеровской армии вплоть до 5 декабря вообще отсутствовали какие бы то ни было данные о появлении новых советских войск в районах Коломны, Рязани и Ряжска. И это несмотря на то, что 10-я армия стотысячного состава не только выгрузилась из железнодорожных эшелонов в районе Рязани – Ряжска, но на протяжении нескольких суток вела войсковую разведку и совершала марши на рубеж развертывания, а с утра 6 декабря перешла в наступление!

Главными событиями в полосе наступления армии в ночь с 6 на 7 декабря, а также утром и днем 7 декабря были бои за Серебряные Пруды и г. Михайлов.

Бой за Серебряные Пруды начался на рассвете 7 декабря[26].

Сначала противник упорно сопротивлялся. Захваченные пленные – всего 50 человек – показали, что в ходе боя, особенно по звукам нашей артиллерийской и минометной стрельбы, гитлеровцы почувствовали, что их окружают. И это было действительно так. Поддавшись панике, они стали отступать к машинам, чтобы бежать на юго-запад и запад.

Гарнизон противника состоял из главных сил 15-го пехотного полка 29-й моторизованной дивизии при шести полевых орудиях. Штаб полка был разгромлен. Были захвачены документы, касса и знамя полка.

К 15 часам город удалось полностью очистить от противника. Дивизия захватила 250 автомашин, много мотоциклов, станковые и ручные пулеметы, винтовки, ручные гранаты, боеприпасы, продовольствие. Конечно, потери противника были бы еще большими, если бы удалось отрезать ему пути отхода из города целиком.

Теперь расскажу о бое за г. Михайлов. Этот бой особенно памятен, потому что с ним связан самый первый успех нашей армии.

Расположение Михайлова в долине реки Прони могло быть с выгодой использовано оборонявшимися. И действительно, немцы строили оборону на высотах, окаймляющих город. Совершенно открытая местность на северных и восточных подступах к Михайлову позволяла противнику легко организовать систему огня. Большое количество каменных зданий облегчало оборону улиц. Были приспособлены к обороне городская церковь и монастырь, расположенный рядом с городом к северо-востоку. В Михайлове сходилось семь больших дорог. Это делало город очень важным для противника и для нас, особенно в условиях зимнего бездорожья.

Районы сосредоточения 330-й и 328-й стрелковых дивизий находились от Михайлова на удалении 35–40 км. 330-я дивизия из района своего расположения двинулась, имея главные силы в правой колонне. На линию Стубле – Поярково дивизия вышла к 14 часам 6 декабря. Поднявшаяся с утра метель скрыла походные колонны дивизии и от наземного и от воздушного противника.

С выходом дивизии на этот рубеж связь командира и штаба дивизии со штабом армии была утеряна. Не было связи и с 328-й дивизией, которой 330-я должна была помочь во взятии Михайлова. Полковнику Г.Д. Соколову, командиру дивизии, удалось связаться лишь с командиром 51-го танкового батальона. Однако те немногие танки, которые двигались с дивизией, отстали из-за отказа моторов и неисправностей ходовой части. На достигнутом рубеже частям дивизии был предоставлен небольшой отдых. За это время командир дивизии уточнил направление дальнейшего наступления своих частей: правофланговый полк – 1111-й – должен был двигаться из Стубле в направлении северной окраины Михайлова, левофланговый – 1113-й полк – из Поярково, Хавертово к юго-восточной окраине города. 1109-й полк находился во втором эшелоне и должен был, развертываясь справа от 1111-го полка, наступать на Новопанское, Лобановские Выселки, Виленки с двумя задачами: обеспечить дивизию от возможного удара противника справа и отрезать вражескому гарнизону в Михайлове путь отступления на Гремячее.

Между 19–20 часами 1111-й и 1113-й полки с приданными им артиллерийскими дивизионами сосредоточились в 3–4 км от Михайлова. Разведка донесла, что противник наиболее важные подходы к Михайлову с севера, востока и юго-востока заминировал. На этих же направлениях он выставил боевое охранение, оснащенное пулеметами, минометами и противотанковой артиллерией. Пленные показали, что гитлеровцы не ждут серьезного наступления советских войск.

В этих условиях командир 330-й стрелковой дивизии должен был принять решение. Стоял вопрос: ожидать ли подхода соседа – 328-й стрелковой дивизии – или же атаковать только силами своей дивизии. За последнее говорил ряд причин. Во-первых, дивизия к 20–21 часу подошла к Михайлову почти вплотную. Держать ее здесь до утра на морозе, не использовав темноту для сближения с противником и атаки, было равносильно преступному бездействию. Во-вторых, в атаке города можно было рассчитывать на внезапность. В-третьих, сейчас инициатива действий находилась в наших руках. Все эти благоприятные условия можно было быстро утратить.

Положение Г.Д. Соколова было не из простых. Ведь выжидание 328-й дивизии для совместной атаки Михайлова, казалось, отвечало боевому приказу командарма. Связи со штабом армии в это время не имелось, и получить указания сверху было невозможно. Г.Д. Соколов решил взять всю ответственность на себя и, не ожидая подхода соседа, атаковать противника.

Дивизия находилась в исходном районе для атаки Михайлова около двух часов. За это время части и подразделения удалось привести в порядок, развернуть и расставить по направлениям. Были уточнены маршруты движения батальонов и рот. Установлено взаимодействие. Выработаны условные сигналы. Всем выдали горячую пищу. Саперы за это же время выдвинулись вперед и сняли около трехсот мин.

Не все офицеры сразу поняли смелый замысел командира дивизии. Командир артиллерийского полка просил его дождаться утра, чтобы подготовкой огня заняться в светлое время. В артиллерийском боекомплекте дивизии, докладывал он, до 80 % шрапнели, и вести огонь по городу, более половины строений которого из камня, – бессмысленно. Но командир дивизии отклонил эти соображения. Главным он считал моральный эффект, достигаемый внезапностью удара. Командир артиллерийского полка получил приказ подготовить по карте огневой налет. Для лучшего взаимодействия с пехотой артиллерийские дивизионы на время боя было приказано придать стрелковым полкам. Для более целесообразного использования имеющихся снарядов полковник Соколов предложил после каждого выстрела гранатой из 122-мм гаубиц делать пять выстрелов из 76-мм пушки шрапнелью с разрывом на высоте