Тайны Ногая, хана Кыпчакского ханства - Амерхан Межитов

своего несовершеннолетнего сына Туда-Мункэ. Памятуя о благосклонности некоторых туменов, которые покровительствовали ей ещё при Батые, она рассчитывала, что они поддержат её притязания на роль регентши. К тому же часть сторонников несторианина-христианина Сартака была против возведения на престол мусульманина Берке. Боракшин, в свою очередь, также полагала, что её связи с иранскими хулагидами придадут заговорщикам уверенности в успехе заговора. Убеждённая в успехе, она отправила гонца к Хулагу, снабдив его стрелой без перьев, в кафтане без пояса, что означало: «Нет более стрел в колчане, и налучье осталось без лука – приходи, чтобы принять царство!» Однако она не учла, что отныне влиятельные тумены пребывали в одной упряжке с Ногаем, и их видение на власть было отличным от видения представителей некоторой части семейства Батыя. Она упустила из виду, что местные кыпчакские кланы находились под влиянием Ногая и во всём оказывали ему поддержку. Властолюбие затмило ум Боракшин. С её стороны было политической близорукостью, не имея реальной поддержки со стороны местной знати и не заручившись поддержкой Великого хана Мункэ, обратиться к иранскому правителю.

Переписку правительницы с Хулагу удалось выявить Ногаю. Как только было раскрыто предательство, Берке незамедлительно обвинил Боракшин в измене. По его указанию Боракшин была схвачена при попытке к бегству в Иран и немедленно казнена.

Теперь возведение Берке на престол в Орде, по существующей со времён Чингисхана традиции, должно было состояться после утверждения в курултае верховным ханом Мункэ. И это обстоятельство вовсе не сулило быстрой удачи.

Берке и его ближайшее окружение знали, что Батый готовил своего наследника Сартака вместо себя и, пользуясь благосклонностью Мункэ к себе, ещё при его жизни заручился поддержкой последнего. Мункэ к этому времени сосредоточил всю полноту власти Монгольской империи в своих руках, и гибель Сартака, разумеется, не могла не расстроить его планы. Было ясно, что Мункэ наверняка не допустит утверждения в курултае кандидатуры Берке. Мункэ планировал объединить усилия Золотой Орды во главе с Сартаком и силами Хулагу, утвердив последнего в Иране для похода в Багдадский халифат. А назначение Беркэ на ханство в Кыпчакии, безусловно, мешало реализовать такие намерения. Однако события в Кыпчакском ханстве развивались стремительно.

Благодаря решительной поддержке Ногая Берке удалось установить прочные контакты с мусульманским купечеством и духовенством. В результате он получил немалые средства от ордынских торговцев, что помогло ему обеспечить также поддержку многих представителей знати и военачальников в Орде.

К тому времени Монгольская империя находилась на пике своего могущества и олицетворяла собой всю Великую Степь – от Дуная до Дальнего Востока, управляемую единой властью чингизидов. Практически всё кочевое население представляло собой один народ-войско. Верховная власть была сосредоточена в руках всего рода чингизидов, которые и решали между собой, кому и чем руководить, какими войсками каждый из них вправе командовать. Такие важнейшие вопросы решались исключительно курултаем – высшим органом власти чингизидов, куда входили также высшие военачальники. Курултай по сути определял судьбы мира. От решения этого высшего органа зависело, что будет в ближайшее время опустошено – Китай или Индия, Страна Кыпчаков или страны Европы. Расстояние для войск империи значения не имело: конное войско можно было легко и быстро перебросить по степи из одного конца Евразии в другой. Отразить удары основных сил империи чингизидов было почти несбыточным явлением. Страны, которые пытались вести продолжительные войны с чингизидами в течение нескольких лет, в конечном итоге погибали или становились вассалами империи. Так погибли в то время величайшие державы тогдашнего мира – империя Цзинь, государство Хорезм-шахов, позже – империя Сун. Государство Кыпчаков вместе с Русью находились пока ещё под пятой войск потомков Джучи. Это была сверхдержава, которая могла стереть в порошок целые города и даже государства, осмелившиеся проявить непокорность.

После смерти Угедея и Чагатая власть в империи оказалась у многочисленных внуков и правнуков Чингисхана, которые и стали причиной порождения закулисных интриг. Заинтересованные в продолжении завоевательных войн, верховные правители империи особое значение придавали улусу джучидов, которые из-за прессинга местной кыпчакской и русской знати не всегда были вольны в своих решениях. В последнее время наблюдались такие случаи, когда семейство Батыя было вынуждено отказываться посылать воинов для завоевательных походов, что не позволяло использовать их улус в качестве плацдарма. Со стороны действия семьи Батыя весьма походили на откровенный саботаж. Это было похоже на правду, так как в последние годы своей жизни Батый был вынужден игнорировать курултай, сочтя необязательным приезжать на это высшее собрание. Даже распространялись слухи, что Батый готов ответить чуть ли не войной на чрезмерное давление со стороны монгольских правителей.

В отличие от большинства угедеидов и чагатаидов, представители толуидов в лице Мункэ ситуацию оценили трезво. Они понимали, что вокруг Батыя местные кыпчакские военачальники представляли собой слишком серьёзную силу, и не считаться с этим было бы опрометчиво. Даже если бы удалось договориться с Батыем, не было никакой уверенности, что местные кыпчакские вельможи одобрят сговор с монгольским правителем. Да и самому Батыю не с руки было рубить сук, на котором сидит. Он вполне отдавал себе отчёт, что именно поддержка местной знати во многом определяла его величие.

В такой ситуации джучидской и толуидской группировке ничего не оставалось, как смириться с ситуацией, когда первая сохраняет за собой право управлять западной частью империи, а вторая продолжает завоевания, опираясь на ресурсы только восточной части. Сторонники единства монгольской империи какое-то время сопротивлялись этому альянсу, но в 1251 году курултай под сильнейшим давлением Батыя избрал великим ханом Мункэ, что всколыхнуло междоусобные стычки внутри чингизидов. В результате значительная часть монгольской элиты угедеидов и чагатаидов, а также крупных военачальников была истреблена.

А в улусе Джучи за период правления Батыя в Дешт-и-Кыпчаке местной кыпчакской знати во главе с Ногаем удалось фактически возродить домонгольские кыпчакские традиции формирования власти, когда правитель утверждался советом жрецов-камов. В новых условиях этот Совет (Дуван) был качественно видоизменён. Теперь он состоял не только из священнослужителей. В Совет входили также представители степной аристократии, влиятельные тумены, обладавшие несметными богатствами и реальными рычагами власти.

К церемонии коронации Берке на ханский престол Ногай и члены Дувана подготовились исходя из интересов кыпчакской аристократии. Им было хорошо известно, что Берке пользовался в Орде безусловной поддержкой большинства знати и значительной части мусульман. Этот фактор имел большое значение для Ногая и членов Дувана, поскольку утверждение хана в Кыпчак эле они собирались произвести без согласования с верховным правителем Мункэ. И такое намерение ордынского дувана кыпчакской знатью явно поощрялось. Теперь нужно было добиться, чтобы не было вмешательства со стороны