Между жизнью и смертью. Заметки о творчестве Аббаса Киаростами - Наталья Валерьевна Казурова

Кадр из фильма «Крупный план»

Встреча Сабзиана и Махмальбафа снята издалека. Разговор их расслышать сложно, понятны лишь отдельные фразы, частично уличный шум заглушает слова говорящих. Из обрывков фраз можно понять, что режиссер спрашивает о том, что Сабзиану больше нравится: быть собой или известным человеком. При этом он замечает: «Я и сам устал быть Мохсеном Махмальбафом!» Обсуждая за кадром сложившуюся ситуацию, члены съемочной группы предполагают, что некачественный звук связан с устаревшей техникой, которую использует Махмальбах. Однако причина была иной.

Сабзиан не знал, что в тот день встретится со своим идолом. Его эмоции были подлинными, а слезы — настоящими и неожиданными для съемочной группы. Не догадываясь, что за ним следят и продолжают работать над фильмом, он был искренен, Махмальбаф же, напротив, общался с Сабзианам как будто по заранее подготовленному сценарию. В результате Киаростами решил убрать звук, сославшись на качество оборудования[96]. В дальнейшем режиссер нередко прибегал к этому приему для создания иллюзии подлинности. Обостренную реалистичность всего происходящего на экране в финальных сценах «Крупного плана» подчеркивает брошенная звукорежиссером фраза, что все снимается в режиме реального времени и звук не удастся перезаписать.

В дом семьи Аханхах фальшивый и подлинный режиссеры едут на мотоцикле Махмальбафа, купив по дороге цветок как символ благих намерений. Сабзиан порывается взять цветок желтого цвета, но Махмальбаф предпочитает красный. В иранской культуре желтый — цвет болезни и расставания, даже порой смерти, красный — здоровья и любви.

В итоге семья Аханхах благодаря обману Сабзиана знакомится с настоящим Мохсеном Махмальбафом. Решив снимать «Крупный план», Киаростами невольно воплотил в жизнь фантазии главного героя. Ведь он сделал фикцию реальностью — семья Аханхах попала в кино, встретилась с известнейшими деятелями искусства своей страны Киаростами и Махмальбафом. Глава семьи принимает извинения и подарок от человека, который нарушил их покой, но одновременно привнес большое разнообразие в их жизнь. Позднее сам Махмальбаф снял фильм «Миг невинности» (1997), в котором важную роль играет цветок как символ ненасилия, благородства и примирения.

* * *

С первых кадров «Крупного плана» звучит тема разрыва между разными социальными слоями. Таксист и журналист не могут найти дом пострадавших, потому что для них это слишком богатый район, где они обычно не бывают. Главный герой — бедняк, едва сводящий концы с концами. За двадцатилетнюю карьеру Киаростами впервые можно наблюдать персонажа, который прямо говорит о своей неустроенности, жалком существовании и неспособности найти работу (прежде он работал в типографии). Сабзиан не просто беден, он осознает свое положение. И это отличает его от прежних героев Киаростами, которые не предавались рефлексии и не высказывались против существующего социального порядка, даже если жили в очень стесненных условиях. В предшествующих картинах «Где дом друга?» и «Домашняя работа» поднимаются проблемы грамотности и благосостояния населения страны, но звучат они менее остро.

В «Крупном плане» автор затрагивает темы идентичности личности, реальности и мечты, истинного и воображаемого. В фильме лишь Киаростами, Махмальбаф и судья — профессионально состоявшиеся люди. Сабзиан хочет жить другой жизнью, жизнью человека богатого и успешного. Выходец из небогатой семьи, известный помощью угнетенным и лишившимся средств к существованию, Махмальбаф привлекает Сабзиана своей харизмой.

Журналист хочет быть знаменитым подобно Фаллачи, находящиеся на службе полицейские хотят домой, на родину, а дети семьи Аханхах мечтают о лучшей доле. Их старший сын работает в пекарне, хотя по образованию он инженер-механик, а младший сын после окончания учебы шесть месяцев не может найти работу. Отец семейства — полковник, уволенный из армии после провозглашения ИРИ[97]. Таксист же в прошлом, во время Ирано-иракской войны, был пилотом. Каждый в этой истории достоин сочувствия, так как является жертвой жизненных обстоятельств.

Сабзиан в зале суда признается, что ему понравилось чувствовать власть над людьми, знать об их готовности исполнить любые его капризы: показать комнаты в доме, срубить деревья во дворе, потому что так лучше для съемок, угостить обедом и даже одолжить денег. Сабзиан с удовольствием принимал покорность семьи Аханхах, из бедняка он превратился во влиятельного и уважаемого человека.

Семья Аханхах владеет большим красивым домом, однако после смены власти члены семьи не могут адаптироваться к новым условиям жизни. Они цепляются за любую возможность, чтобы найти себе место при новом режиме, поэтому дают себя обмануть Сабзиану. Они не обращают внимание на странности его поведения и неухоженный вид. Вряд ли Махмальбаф пришел бы в приличный дом в порванных носках! Желание славы и чувство безысходности одурманили семью Аханхах не меньше, чем самого Сабзиана. Но есть еще одно важное обстоятельство: особый статус кинематографа в современном Иране. В стране к этому виду искусства относятся с большим пиететом: например, когда Махмальбаф в 1995 году снимал фильм «Салям, синема!», на кастинг для непрофессионалов по опубликованному в газете объявлению пришли толпы. Штурмуя ворота киностудии, каждый из кандидатов надеялся прославиться. Так и семья Аханхах обрадовалась встрече с чрезвычайно популярным режиссером.

В «Крупном плане» Киаростами одновременно обращается к традициям рассказа о жизни низов итальянского неореализма, репортажного стиля синема верите и игры с реальностью в духе постмодерна. Режиссер и знаток иранского кинематографа М. Саед-Вафа пишет, что «„Крупный план“ стал поворотным в истории развития современной иранской кинематографии. Он основан на реальной истории, снят в реальной среде с участием реальных участников событий, которые играют сами себя. Это настоящий вызов зрителям и кинематографу»[98]. «Крупный план» обозначил новые перспективы в формировании авторского почерка Киаростами. Этот эксперимент перевернул представления режиссера о том, как надо снимать кино, повлияв не только на иранский, но и на мировой кинематограф.

Глава 4. Кокерская трилогия: умереть, чтобы выжить

Краски жизни — штрихи смерти

Толчком к созданию следующего фильма Киаростами «И жизнь продолжается»[99] стало чрезвычайное происшествие. В июне 1990 года на севере Ирана произошло разрушительное землетрясение, унесшее жизни более чем 50 тысяч человек.

Узнав о катастрофе, режиссер сразу же решил ехать в деревню Кокер, где четырьмя годами ранее работал над фильмом «Где дом друга?». Им овладела навязчивая мысль, что юные актеры его картины могли оказаться среди погибших или пострадавших. Буквально на третий день после землетрясения он отправился туда вместе с сыном, чтобы узнать, живы ли маленькие герои «Где дом друга?» — братья Бабак и Ахмад Ахмадпуры. Однако дороги были перекрыты, достичь цели не удалось. В результате последующих неоднократных поездок в Кокер у Киаростами родился замысел фильма «И жизнь продолжается». Эта картина, основанная на