Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов

Есаулы молоденькие.

Вот ты, оказывается, какой, великий романист Шолохов.

Вредная сионистская старушка

«Раневская», 2023. Реж. Дмитрий Петрунь

Раневская сразу родилась Тортиллой и всю оставшуюся жизнь матерно жаловалась на старость (даже и странно, что роль ушла к Рине Зеленой).

В театре ее из ныне живущих видели единицы, в кино она сыграла 12 эпизодических ролей и одну главную в фильме «Осторожно, бабушка!», признанном несусветной пошлятиной еще в год выпуска, в том числе и самой исполнительницей.

Так что главным содержанием неувядающего мифа Раневской стали передаваемые с особым придыханием в кругах российского еврейства высказывания Фаины Георгиевны про жопу. Ну, все это: «Меня надо сдать в музей. Я не великая актриса, я великая жопа». Или: «Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй».

Некоторая однобокость юмора компенсировалась прелестью старческой бесшабашности и диссонансом заслуг и поведения. Нынче бы сказали: «бапка жжот».

Всем было ясно, что на Муле и анекдотах про жопу восемь серий не вытянуть, а больше о народной артистке СССР никто ничего не знал и знать не стремился. Идея проехаться с ветерком на славе заслуженной матерщинницы была провальной с самого начала, но результат, как говорится, превзошел.

Не секрет, что все наши звездные байопики делаются с единственной задачей позлее куснуть Советскую власть, при которой те звезды зажглись, и народ хамов и шариковых, создавший о них легенду. Авторы с умом и тактом за такую работу не берутся, потому что мороки с источниками много, а зрителю важно только, похож артист или нет. Готовый сценарий Ларисы Жолобовой при участии Алины Семеряковой и Юрия Мороза более всего смахивает на плач беглого Цудечкиса в иммиграционной службе США с целью получения хлебного статуса беженца. И «Памятью» его, и погромом его, и Холокостом с большой буквы, и лично товарищем Сусловым по хребту.

Оказывается, Мулю, который нервировал Фаню в детстве, убили красные при погроме. Все знают, что армия Троцкого, ЧК Урицкого и ВЦИК Свердлова ночей не спали, как бы сделать побольше погромов и убить побольше Муль. А единственным спасением от палачей было христолюбивое белое воинство — помним-помним. Из истории, как богатенького фаниного папу комиссары поставили на счетчик, а он сидел на рельсах с часовым и хохотал, вышла чудная страшилка про антисемитизм прикладом по морде, поджог живьем в вагоне и обещание расстрелять через повешение с особым садизмом.

От нервов оскорбленная нация портных и кинокритиков (да-да, и мы тоже) совершенно выходит из берегов. Кажется, нет в СССР часовщика и театрального деятеля, который не желал бы возврата царизма, при котором и слов таких не было, как «жид» и «погром». И ворчат, и пыхтят, и злословят, и всем своим хамским поведением оправдывают Большой Террор: ведь выходит, правы были Ежов и Берия? Еще и недоработали, не вырвали до конца гадючье жало.

Для пущего совдепского упадка муз Раневская в роли шлюхи Зинки из «Патетической сонаты» дважды восклицает: «Царских холуев не обслуживаем!» — чем приводит зрительское быдло в неописуемый восторг. Слов таких в пьесе нет, в сети она только на украинском, а языка Жолобова не знает — вот и придумывает, что поглупее может ляпнуть шалава в пьесе на революционную тематику (на самом деле у Зинки была отличная реплика, что буржуй и пролетарий снимают штаны совершенно одинаково).

Качалов зовет Раневскую в «Арагви» за два года до появления этого ресторана.

Майорская жена обзывает шлюх «шалашовками» в 1931-м, когда и слова-то такого не было, не то что в лексиконе майорских жен[17].

В королевской Румынии, где за членство в компартии убивали (отца Киры Муратовой, например), показывают фильм «Подкидыш» из СССР, да еще и на русском — не иначе, чтобы порадовать фаниного папу-эмигранта, умершего за год до выхода фильма.

Среди всего этого ужаса с потерянным видом ходит хорошая актриса Цигаль-Полищук и нервно отзывается на имя Фаина. Кастинг-директора (все трое) поработали на славу. Домогаров — вполне Качалов, Александр Титоренко — Александров, Андрей Бутин — Меркурьев один в один, а что Ромм в исполнении Александра Безрукова смахивает на перетрусившего Эйхмана — так то ему месть за «Ленина в Октябре».

Свежая мысль, что социализм — худшее место для старой одинокой еврейки с фефектами фикции, доказана с исключительным усердием.

Все-то прочие места для нее просто рай и цветущая аркадия.

Кровь-любовь

«Мятеж», 2020. Реж. Сергей Пикалов

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Володе и Елизавете.

Да, герои фильма носят самые расхожие имена русской сентиментальной прозы Владимир и Лиза. Раз уж сегодня всякий исторический бум следует иллюстрировать любовной коллизией, раз кончится все романтически скверно (а как еще может кончиться барская любовь на фоне правоэсеровского мятежа в Ярославле, снесшего полгорода, — о чем там по сей день вспоминают с содроганием), — так пусть у них и будет настоящий книжный роман. Володя юн, беден, горяч, склонен к дуэли и суициду и постигает артиллерийскую науку, от которой городу одни неприятности. Лиза чиста и резва, чем сводит с ума испорченных взрослых мужчин на беду поиздержавшегося, но благородного семейства. Черные крыла простер над их чувством князь Крушинский, игрок, бретер, повеса и тоже артиллерист. На дворе июль 14-го, канун великих событий, которые навсегда изменят Россию, Лизу, Володю, князя, Ярославль, — да впрочем, и все в мире они изменят навсегда, к чему это волжское местничество. Орудия, пли. Судьба по следу шла за ними, как сумасшедший с фитилем в руке.

Сочинить образцовый дамский роман с неравным браком, потаенным биением сердец, самодельными колечками, выстрелами в сердце и побегами в дальние гарнизоны, а после накрыть все диким реализмом красного колеса — о таком мечтали все беллетристы столетия. Мешал неизбежный финал: концу по нормам жанра полагалось быть плохим, а революция без малого век считалась концом хорошим. На том погорело «Хождение по мукам», интерес к которому падал по мере счастливой развязки всех завязанных узлов.

Новые времена, когда минор и отчаянье вновь поднялись в цене, обнаружили крайнюю пошлость эмигрантских обидок: сам жанр велел изображать восставшую чернь как оспу-чуму и нашествие орков на эльфийский мир, заставляющий сплотиться вчерашних антагонистов с хорошими лицами, как в эпохальном и гнусном гриффитовском «Рождении нации». По законам дамской прозы, вся склизкая нечисть должна была уйти к красным: рвань шинельная, пьянь окопная, халдеи, лакеи, распутины — и мучить, и мучить прекрасных господ.

Ан шиш. Сценаристы Терехов с Бородачевым и продюсер