Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

«Хронография» описывает интриги и скандалы целого столетия (976-1078 гг.) с откровенностью, живостью и тщеславием (он описывает Константина IX как «висящего на языке Пселла»).25). Вот, в качестве примера, абзац из его описания восстания, вернувшего Феодору на трон в 1055 году:

Каждый [солдат в толпе] был вооружен: один схватил секиру, другой — боевой топор, один — лук, другой — копье; некоторые из жителей несли тяжелые камни; и все в большом беспорядке побежали… к апартаментам Феодоры….. Но она, укрывшись в часовне, осталась глуха ко всем их крикам. Отказавшись от уговоров, толпа применила к ней силу; некоторые, выхватив кинжалы, бросились на Феодору, чтобы убить ее. Смело выхватив ее из святилища, они облачили ее в роскошные одежды, усадили на коня и, кружа вокруг нее, повели в церковь Святой Софии. Теперь все жители, как высокородные, так и низкие, присоединились к ней, воздавая ей почести, и все провозгласили ее королевой.26

Личные письма Пселла были почти столь же очаровательны и откровенны, как и письма Цицерона; его речи, стихи и памфлеты были предметом обсуждения; его злобный юмор и смертоносное остроумие были возбуждающим стимулом на фоне громоздкой эрудиции его современников. По сравнению с ним, Фотием и Феофаном, Алкуины, Рабани и Герберты современного Запада были робкими эмигрантами из варварства в страну разума.

Наиболее заметной стороной этого византийского ренессанса было искусство. С 726 по 842 год иконоборческое движение запретило скульптурное или (с меньшей строгостью) живописное изображение святых существ; но в качестве компенсации оно освободило художника от монотонного заключения в рамках церковной тематики и обратило его к наблюдению, изображению и украшению светской жизни. На смену богам пришли императорская семья, аристократические покровители, исторические события, лесные звери, полевые растения и плоды, милые мелочи домашней жизни. Василий I построил в своем дворце Неа, или Новую церковь, «всю украшенную, — говорит современник, — прекрасным жемчугом, золотом, блестящим серебром, мозаикой, шелками и мрамором в тысяче сортов».27 Большая часть декора, недавно обнаруженного в Святой Софии, была произведена в девятом веке. Центральный купол был восстановлен в 975 году после землетрясения и тогда же получил свою большую мозаику с изображением Христа, сидящего на радуге; дополнительные мозаики были установлены в 1028 году; массивный собор, подобно живому организму, обретал жизнь благодаря смерти и обновлению своих частей. Бронзовые двери, установленные в 838 году, настолько прославились своим совершенством, что подобные двери были заказаны в Константинополе для монастыря Монте-Кассино, собора в Амальфи и базилики Сан-Паоло за стенами Рима; последняя пара, изготовленная в Константинополе в 1070 году, до сих пор сохранилась как свидетельство византийского искусства.

Царский или «Священный дворец», капеллой которого была Неа, представлял собой растущее скопление покоев, приемных залов, церквей, бань, павильонов, садов, перистилей и дворов; почти каждый император что-то добавлял к нему. Теофил придал группе новый восточный оттенок, построив тронный зал, известный как Триконх, из-за апсид, похожих на раковины, которые образовывали три его стороны — план, привезенный из Сирии. К северу от него он построил Жемчужный зал, к югу — несколько гелиак или солнечных комнат, а также Камилас, апартаменты с крышей из золота, колоннами из зеленого мрамора и исключительно тонкой мозаикой, изображающей на золотом фоне мужчин и женщин, собирающих фрукты. Даже эта мозаика была превзойдена в прилегающем строении, на стенах которого зеленые мозаичные деревья выделялись на фоне золотого мозаичного неба; и на полу Зала Гармонии, мраморные тессеры которого создавали эффект цветущего луга. Свое пристрастие к причудливой пышности Теофил воплотил в своем дворце в Магнауре: в зале для аудиенций над троном нависал золотой платан, на ветвях и троне сидели золотые птицы, по обе стороны от царского кресла лежали золотые грифоны, а у его подножия — золотые львы; когда представляли иностранного посла, механические грифоны поднимались, механические львы вставали, взмахивали хвостами и рычали, а птицы разражались механической песней.28 Все это было откровенной копией подобных нелепостей во дворце Гаруна аль-Рашида в Багдаде.

Константинополь благоустраивался за счет налогов от торговли и «тем», но оставалось достаточно средств, чтобы придать меньшее великолепие провинциальным столицам. Монастыри, снова разбогатев, выросли в величественную массу: в десятом веке — Лавра и Ивирон на Афоне; в одиннадцатом — монастырь Святого Луки в Фокисе, Неа Мони на Хиосе, монастырь Дафни близ Элевсиса, чьи почти классические мозаики являются лучшими примерами средневизантийского стиля. Грузия, Армения и Малая Азия приняли участие в этом движении и стали форпостами византийского искусства. Общественные здания Антиохии вызвали хвалебные отзывы мусульман. В Иерусалиме храм Гроба Господня был отстроен вскоре после побед Ираклия. В Египте до и после арабского завоевания христиане-копты возвели купольные церкви скромных размеров, но украшенные с таким мастерством металлом, слоновой костью, деревом и тканями, что казалось, все навыки фараоновского, птолемеевского, римского, византийского и магометанского Египта дошли до них как неизменное наследие. Иконоборческие гонения привели тысячи монахов из Сирии, Малой Азии и Константинополя в южную Италию, где они находились под защитой римских пап; благодаря этим беженцам и восточным купцам византийские стили архитектуры и декора процветали в Бари, Отранто, Беневенто, Неаполе и даже Риме. Равенна продолжала оставаться греческой в искусстве и создала в седьмом веке великолепные мозаики святого Аполлинария в Классе. Салоники оставались византийскими и украшали свою Святую Софию мрачными мозаичными апостолами, такими же исхудавшими, как святые Эль Греко.

Во всех этих землях и городах, как и в столице, византийский ренессанс вылился в шедевры мозаики, миниатюры, керамики, эмали, стекла, дерева, слоновой кости, бронзы, железа, драгоценных камней и тканей, сотканных, окрашенных и украшенных с мастерством, которое почитал весь мир. Византийские художники делали кубки из синего стекла, украшенные по поверхности золотой листвой, птицами и человеческими фигурами; стеклянные сосуды с горлышком из эмалированных арабесок и цветов; и другие изделия из стекла столь изысканной формы, что они были любимыми подарками византийских императоров иностранным государям. Еще больше ценились в качестве подарков дорогие одеяния, шали, копны и далматики, демонстрировавшие византийское текстильное искусство; таковы «плащ Карла Великого» в соборе Меца и изысканные шелка, найденные в Аахене в гробу этого короля. Половина величия, которое скрывало греческого императора, большая часть благоговения, которое возвышало патриарха, часть великолепия, которое одевало Искупителя, Богородицу и мучеников в ритуале Церкви, происходила от великолепных одеяний, которые воплощали жизнь дюжины ремесленников, технику веков и богатейшие краски земли и моря. Византийские ювелиры и огранщики драгоценных камней были на вершине своего мастерства вплоть