«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья - Василий Алексеевич Игнатьев

лавочке, больше, чем в другие праздники, сидели нищие – женщины, закутанные в рваные шали, в рваных зипунах и частоборах, в каких-либо обмотках на ногах. Сидели они, тесно прижавшись друг к другу, время от времени вставали, били нога об ногу, топтались на месте, обогревали руки своим дыханием, растирали их, снова садились и, когда им подавали шаньги, кральки, сырчики, крестились своими костлявыми, жилистыми похолоделыми руками…» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 389. Л. 62–64, 65–66.

92

Колядование – славянский обряд накануне праздника посещения домов группой участников, которые исполняли «благопожелательные» приговоры и песни в адрес хозяев дома, за что получали ритуальное угощение.

93

В очерке «Рождество Христово» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор добавляет: «Обычай этот явно уже вымирал, потому что колядские песни редко кто знал, а ребята пели только уже жалкие остатки их и притом в искажённом виде» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 389. Л. 69.

94

В очерке «Рождество Христово» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор указывает: «Они имели символическое значение подобно яйцам на Пасхе. Заготовляли их в большом количестве» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 389. Л. 60.

95

Там же автор добавляет: «Во дворе устраивалась катушка с ёлками по бокам. И катанье на лошадях, и катанье на катушках были, очевидно, компенсацией за то, что мы не приезжали домой на масленицу» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 389. Л. 76–77.

96

Там же автор добавляет: «Рождественские каникулы у нас называли «святками». Откуда и как появилось такое название – мы, по правде сказать, не задавались таким вопросом, но оно как-то сроднилось с той обстановкой, которая окружала нас на этих каникулах, тот семейный уют, в котором мы пребывали в течение трёх недель. Разрозненные по городам, где учились, на четыре месяца, мы съезжались из Перми, Екатеринбурга и Камышлова с разными впечатлениями и достижениями в учении. Зимой мы зажаты были стенами нашего маленького домика в тесный кружок, дружный и по-семейному сердечный» // Там же. Л. 75–76.

97

Там же автор уточняет: «к ночи – обязательно страшные» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 389. Л. 76.

98

«O, sancta simplicitas!» – по-латински «О, святая простота!»

99

В Сугояке был отдельный церковный приход. Вероятно, автор имеет в виду праздник, организованный только для детей местного церковного причта.

100

В очерке «Рождество Христово» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний эпизод о поездке в Сугояк отсутствует. Автор приводит организацию новогодней ёлки в своём родном селе: «Ёлки – это было уже развлечение для господских и поповских детей, но однажды организована была ёлка в школе для школьников. Это было в Тече историческим событием. Инициатором организации её была учительница Елизавета Григорьевна Тюшнякова, которая на этот раз даже пожертвовала часть своего отпуска и задержалась в Тече, сократив срок своего пребывания у родных в селе Ольховском. Подготовка к ёлке велась исподволь в течение двух недель: золотили и серебрили грецкие орехи, клеили коробки для конфет и обклеивали их «золотой» и «серебряной» бумагой, наклеивали картинки на них и пр. Собирали деньги на украшения и закупали их. Купеческую дочь Аннушку Новикову, учившуюся когда-то в школе, уговорили-обязали сшить разноцветные мешочки под подарки, а её батюшку-родимого – Антона Лазаревича – купить для ёлки разноцветные свечки. Наступил день, когда вечером должна быть зажжена ёлка. Уже с полдня в школу стали собираться школьники со своими мамами, приодетые. Нетерпение увидеть ёлку первый раз в жизни у них возрастало с каждым часом, а в большой комнате школы за наглухо закрытой дверью готовилась ёлка. Наконец, дверь открыли, и они ринулись к ней, перегоняя друг друга. Чего-чего только не было на ёлке: «золотые» и «серебряные» грецкие орехи, флажки иностранных государств, хлопушки, дудочки, оловянные солдатики, сусальные пряники в виде рыбок, конфетки, картинки, книжки, «золотые» и «серебряные» бумажные сети, разноцветные горящие свечки. Не было только Деда Мороза и Снегурочки, потому что ещё не наступил Новый год. Что только было с мальчишками и девчонками? Все раскрасневшиеся, с радостными лицами ходили они вокруг ёлки и пели:

Круг я ёлочки хожу,

Круг зелёненькой,

На конфеточки гляжу,

На хорошенькие.

…

Дай мне пряник,

Дай конфетку,

Дай золоченный орех —

Ныне малым детям праздник:

Веселиться им не грех.

Потушили свечки на ёлке, сняли украшения, разделили школьникам, и они с разноцветными мешочками разошлись со своими мамами по домам. Будь бы среди них чеховский Ванька Жуков! Как бы он был рад.

В этом году теченские школьники отпраздновали Рождество полнокровно, как настоящий детский праздник» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 389. Л. 69–73.

101

В очерке «Рождество Христово» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний: «Ходили они по домам вечерами, рядились кто во что горазд: выворачивали шубы и являлись медведями, одевались разными кикиморами, плясали, пели запевки, чествовали хозяев и их детей:

Кто у нас хороший,

Кто у нас пригожий?

Иванушко хороший,

Алексеевич пригожий.

Розан мой розан,

Виноград зелёный.

Такими запевками перебирали всю семью. Старались остаться не разгаданными. Угощали их орехами, пряниками, сырчиками» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 389. Л. 73.

Там же: «Шиликуны» – это была дань далёкому прошлому наших предков, вековая традиция» // Там же. Л. 74–75.

102

Там же автор уточняет: «пришельцев из «Расеи», столяров, вероятно, скрывавшихся от полицейских ищеек» // Там же. Л. 74.

103

Памятным днём, когда вспоминались родственники и знакомые, которых поздравляли с наступлением Нового Года.

104

Дни накануне церковных праздников Рождества Христова и Крещения Господня.

105

Замоченные в воде зёрна пшеницы, чечевицы, гороха и ячменя.

106

В очерке «Рождество Христово» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор дополняет: «Как сейчас я вижу эти сочни, нанизанные на лопату для посадки калачей в печь в её лежачем положении. Это были заготовки, которые наша матушка пекла на «поду», и