ЗНАК ВОПРОСА 2002 № 03 - Валерий Иванович Гуляев

у слияния Тигра и Большого Заба. За считанные месяцы на месте старого, давно заброшенного селения тысячи подневольных рабочих возвели огромный город, окруженный высокими глинобитными стенами (периметр их составлял восемь километров) с многочисленными Зубчатыми башнями. Словно из-под земли выросли здесь пышные дворцы и храмы, ступенчатые пирамиды, лавки, казармы, склады, ремесленные мастерские.

Великолепный царский дворец вместе с зиккуратом и главными храмами занимал акрополь — частично естественное, частично искусственное возвышение в северо-западном углу городских стен, образуя как бы крепость в крепости. Отделанный внутри драгоценными породами дерева, медью, золотом и резной слоновой костью, дворец Ашшурнасирапала II был поистине прекрасен. Его кирпичные оштукатуренные стены украшали красочные росписи и вертикально стоящие каменные плиты с рельефными изображениями и надписями. Благодаря одной из них, от 879 года до н. э… мы узнаем, что в многодневном пиршестве по случаю открытия нового дворца принимали участие 69 574 человека. «Счастливый люд всех стран вместе с жителями Калаха, — горделиво восклицает владыка Ассирии, — в течение 10 дней я кормил, поил, ублажал и воздал ему честь, а потом отослал всех назад, в их земли в мире и радости».

Тогда же был проложен специальный канал — Патти-хе-галли (Поток изобилия) — из реки Большой Заб прямо в город, чтобы еще больше укрепить его и напоить водой окружающую равнину. Покровителем Калаха-Нимруда стал бог-воитель Нинурта, в честь которого строители поспешили построить самый пышный храм.

В Месопотамии стены дворцов и храмов возводились из сырцового (реже — обожженного) кирпича. Камень употреблялся только для фундаментов, для внутренней облицовки стен и для изготовления статуй богов и царей. Точно таким же образом поступил Ашшурнасирапал II и в Нимруде. С гор на плотах по реке привезли вроде бы немало камня, но весь он ушел на скульптурные фигуры и барельефы, украшавшие дворец и подходы к нему.

Вокруг этого дворцово-храмового центра, обнесенного высокой глинобитной стеной с башнями и обитыми медью воротами, теснились дома горожан. Превращение Калахи из захудалого поселка в пышную столицу привлекло сюда самый разнообразный люд. Город славился своими базарами. Приезжие и местные купцы торговали здесь разнообразными товарами и скупали ассирийскую военную добычу.

Сын Ашшурнасирапала II — Салманасар III продолжал укреплять и украшать столицу. Неподалеку от старого он выстроил собственный дворец, использовав для этого часть материалов и украшений из обветшавшего отцовского жилища. В VIII–VII веках до н. э. Нимруд постепенно теряет свое главенствующее значение. Столица государства переносится в Ниневию. Но окончательный удар городу наносится вражескими армиями Мидии и Вавилона, разгромившими в 612 году до н. э. все основные центры Ассирии. Не избежал этой участи и Нимруд. Он был ограблен, сожжен дотла и вскоре превратился в беспорядочное нагромождение мусора, земли и кирпича. Жизнь сюда так и не вернулась.

Безликие оплывшие холмы со скудной растительностью на поверхности скрывали остатки некогда великолепной древней столицы вплоть до XIX века. Лишь в 1845–1851 годах английский путешественник и дипломат Генри Лэйярд сумел разглядеть за безымянными теллями Нимруда их славное прошлое и, смело углубившись в один из них, обнаружил часть роскошного дворца Ашшурнасирапала II. Именно Лэйярд впервые познакомил изумленную Европу с сокровищами погибшей ассирийской цивилизации. При этом свои поразительные открытия он сумел описать и донести до широкого читателя в увлекательной литературной форме. Вот лишь один из описанных им эпизодов раскопок.

Однажды утром с раскапываемого холма прибежали взволнованные рабочие-арабы. «Поскорее, о бей, поскорее, — кричали они Лэйярду, — нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его! Мы нашли Нимрода, самого Нимрода, мы видели его собственными глазами!..» Англичанин быстрее ветра ринулся к раскопу. И через несколько мгновений увидел исполинских размеров алебастровую человеческую голову на туловище крылатого льва. «Она, — вспоминает Лэйярд, — удивительно хорошо сохранилась. Выражение лица было спокойным и в то же время величественным; черты переданы так свободно и в то же время с таким пониманием законов искусства, какое с трудом можно было предположить для столь далекой от нас эпохи». Лишь гораздо позднее ученым удалось установить, что эта была статуя одного из четырех астральных ассирийских богов: Мардук — в виде крылатого быка, Набу — в виде крылатого человека, Нергал — крылатый лев и Нинурта — человеко-орел.

Лэйярд был потрясен и озадачен. Много часов провел он, рассматривая и изучая все новые и новые диковинные статуи, извлекаемые из земли.

«Целыми часами я рассматривал эти таинственные символические изображения и размышлял об их назначении и истории. Что более благородное мог бы внести тот или иной народ в храмы своих богов? Какие более возвышенные изображения могли быть заимствованы у природы людьми, которые… пытались найти воплощение своим представлениям о мудрости, силе и вездесущности высшего существа? Что могло лучше олицетворять ум и знания, чем голова человека, силу — чем туловище льва, вездесущность — чем крылья птицы! Эти крылатые человеко-львы не были просто случайным плодом, порожденным человеческой фантазией. Их внешний вид внушал то, что они должны были символизировать, — благоговение. Они были созданы в назидание поколениям людей, живших за три тысячелетия до нас. Сквозь охраняемые ими порталы несли свои жертвоприношения правители, жрецы и воины задолго до того, как мудрость Востока распространилась на Грецию, обогатив ее мифологию издавна известными ассирийцам символическими изображениями. Они были погребены под землей еще до основания Вечного города, и об их существовании никто не подозревал. Двадцать пять столетий были они скрыты от взоров людей и вот появились вновь во всем своем величии. Но как все изменилось кругом… Великолепные храмы и богатые города превратились в руины, едва угадываемые под бесформенными кучами земли. Над теми обширными залами, где некогда стояли эти статуи, плуг провел свою борозду и волнами колыхалась тучная нива. Монументы, сохранившиеся в Египте, немые свидетели былой мощи и славы его правителей, не менее поразительны, но они на протяжении столетий стояли, открытые всем взорам. Те же, с которыми довелось столкнуться мне, только что появились из небытия, словно специально для того, чтобы подтвердить слова пророка: «Некогда Ашшур был как кедр ливанский, весь покрыт листвой, раскидистый, высокий, и вершина его высоко возвышалась…»

Но романтика романтикой, а методы действий Лэйярда отнюдь нельзя назвать абсолютно научными. Откопав кое-как в руинах дворца несколько десятков каменных скульптур, он поспешил погрузить их на плоты и сплавить вниз по Тигру до Басры, а затем отправил на корабле в Англию. Раскопки в Нимруде были заброшены, и на древний город вновь легла печать забвения.

Археологи появились здесь снова спустя почти столетие. В 1949 году английская экспедиция во главе с профессором М. Мэллоуном приступила к исследованиям центральной части городища. Был целиком раскопан весь комплекс