Картографы рая и ада - Василий Андреевич Владимирский

и стал, как принято было выражаться, невозвращенцем, перебежчиком. Ненадолго – уже в 1984-м он снова появился в Москве и поведал фантастическую, вполне кристофер-пристовскую историю: по словам журналиста, его по ошибке похитили британские спецслужбы, но, осознав свой промах, утратили бдительность и упустили пленника. Версия, конечно, абсолютно неправдоподобная, что там случилось на самом деле, мы не знаем до сих пор – однако, если бы не эти форсмажорные обстоятельства, смешавшие планы, еще пара романов Кристофера Приста, возможно, успела бы увидеть свет в Советском Союзе в разгар «гонок на лафетах» и в начале перестройки.

Счастливый билет № 2: экранизация

В 1990-х, когда железный занавес рухнул и переводная фантастика хлынула на наши книжные лотки бурным потоком, казалось, что свой запас везения Кристофер Прист исчерпал. В его романах не было ни космических армад, ни огнедышащих драконов, ни мечтательных андроидов, ни принцев в алых мантиях, лихих и придурковатых, – всего того, по чему истосковалось сердечко советского любителя фантастики. И действительно: почти за двадцать лет на русском вышла всего одна его книга, переиздание все той же «Машины пространства», – крайне скромным по тем временам десятитысячным тиражом.

Но нет: в нулевых годах фортуна вновь улыбнулась уже немолодому, но по-прежнему прогрессивному британскому фантасту. И снова у счастливого лотерейного билета были фамилия и имя: Кристофер Нолан.

К этому моменту российские издатели худо-бедно справились с постсоветской травмой, разгребли завалы девяностых, когда вся классика зарубежной фантастики буквально валялась под ногами, знай только упаковывай и продавай, и вернулись к поиску новых – или старых, но хорошо забытых – имен среди авторов второго-третьего ряда. В результате этих изысканий в конце 2003 года в серии «Магический реализм», которую курировали редакторы и переводчики Александр Гузман и Александр Жикаренцев, появился относительно свежий роман Кристофера Приста «Престиж». И надо было такому случиться, что в том же 2003-м режиссер Кристофер Нолан, совсем недавно отмеченный «Оскаром», «Золотым глобусом» и осыпанный градом других наград за фильм «Memento» («Помни»), официально заявил на страницах журнала «Variety»: следующим его фильмом после картины «Бэтмен. Начало» станет именно экранизация пристовского «Престижа».

Не факт, что сама по себе эта почти стимпанковская история о противостоянии двух иллюзионистов, о любви и ревности, о двойниках, призраках и Николе Тесле стала бы в России бестселлером и хитом продаж: слишком сложно, слишком вычурно, слишком неторопливо развивается драма. Но новости о предпродакшен, а затем и о постпродакшене фильма Нолана на протяжении нескольких лет поддерживали читателей в тонусе и обеспечивали стабильный интерес к роману.

Мало того, «Престиж» выступил в роли своеобразного локомотива. Вслед за ним на русском было издано еще три книги британского писателя: «Гламур» («The Glamour», 1984) и «Экстрим» («The Extremes», 1998), не слишком вписывающиеся в традиционное представление о фантастике, а главное – «Лотерея», первый роман из условного цикла «Архипелаг Грез», история о суррогатном бессмертии, которым манят далекие экзотические острова и за которое придется расплатиться собственным прошлым.

Счастливый билет № 3: привычка

Именно с переиздания «Лотереи» в 2016-м началась третья волна интереса отечественных издателей к творчеству Приста, не схлынувшая до сих пор. Что именно послужило триггером на сей раз, не совсем понятно, но за прозу британского фантаста всерьез, по-взрослому взялось сразу три конкурирующие редакции. Не считая новых переизданий и допечаток, на русском вышли две ранние дистопии Приста, «Фуга для темнеющего острова» («Fugue for a Darkening Island», 1972) и «Сны об Уэссексе», а также конспирологическая «Американская история» («An American Story», 2018), чуть менее чем полностью посвященная анализу нестыковок в официальной версии теракта 11 сентября 2001 года. Почти полностью был доиздан цикл «Архипелаг Грез»: романы «Островитяне», «Сближение», «Градуал» и даже сборник «The Dream Archipelago», впервые вышедший на языке оригинала в 1999 году и дополненный в 2009-м. И это, судя по всему, еще не конец: оставшиеся книги Приста ждут своей очереди.

Видимо, сработал старый студенческий принцип: сначала ты работаешь на зачетку, потом зачетка работает на тебя. С третьей попытки Кристофер Прист наконец достучался до наших читателей, заняв подобающее место в каноне англо-американской фантастики где-то рядом с Филипом Диком и Роджером Желязны, Дж. Г. Баллардом и Майком Муркоком. По крайней мере, такая теория выглядит самой правдоподобной: ни громкой экранизацией, ни вмешательством литературных чиновников успех Приста в России на этом этапе уже не объяснишь. Его постоянное присутствие на книжных полках вошло в привычку, стало естественным – у людей, которые читали эти необычные, легко запоминающиеся книги тридцать лет назад или пятнадцать лет назад, уже не возникает вопроса, что делает этот парень среди признанных классиков.

Лучше бы, конечно, привычка сложилась еще в 2008-м, когда британский писатель, рассеянно улыбаясь, бродил по улицам весеннего Екатеринбурга. Но что поделаешь: божьи жернова мелют медленно, а признание часто приходит с задержкой.

Кристофер Прист ушел – но его книги остались. Пусть это хотя бы отчасти послужит нам утешением.

07.02.2024

Сэмюел Р. Дилэни: Сверхновая из гетто

Свой среди чужих

Современная научная фантастика сформировалась в США 1910–1920-х годов как разновидность палп-фикшен, литература для синих и белых воротничков, замотанных жизнью рабочих и служащих, их многочисленных чад и домочадцев. Большинство американских писателей-фантастов Золотого века вышло, мягко говоря, не из самых обеспеченных слоев общества. Роберт Хайнлайн родился в многодетной семье из «библейского пояса», с трудом сводившей концы с концами. Айзек Азимов – в семействе евреев-эмигрантов, которые в младенчестве чудом сумели вывезти сына из Советской России. Родители Рэя Брэдбери в Великую депрессию потеряли средства к существованию, колесили по Америке в поисках хоть какой-то работы и не смогли дать сыну высшее образование. Таких историй – уйма, и каждая – о людях, которые сделали себя сами, пробились наверх исключительно благодаря собственному уму, таланту и (не в последнюю очередь) неукротимой творческой энергии.

Следующему поколению фантастов, пришедшему в литературу в пятидесятых – шестидесятых, повезло существенно больше. Ни в детской, ни во взрослой их сознательной жизни не было ни нищеты, ни голода, ни мировой войны. Корея и Вьетнам гремели где-то там, на далекой периферии, массовые антивоенные протесты разгоняли кровь, но почти не влияли на повседневный быт американцев. Ежедневные заботы о выживании не мешали читать книги, слушать музыку, оттачивать эрудицию, получать не слишком практичное, но далеко не бесполезное для литератора гуманитарное образование, как у Роберта Сильверберга или Роджера Желязны.

Сэмюел Рэй Дилэни, предпочитающий прозвище Чип, занимает в этом ряду отдельную, независимую нишу: несмотря на внешнее благополучие, он вынужден был