Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

- ещё теплее улыбнулся Сынри, уже более естественно, - хотела ссделать мне с-сюрприз? Я не знала, что и сказать. Если бы я додумалась до такого, наверное, постаралась бы сделать, но мне это и в голову не приходило. Пожав плечами, я покосилась на Ваню, не имевшего представления, о чём идёт речь. - Думаю, что Баром просто скучал по тебе не меньше, чем я, - не покривив душой, а вполне довольная его возвращением, пожала я ладонь мужа. Теперь мне было спокойнее, в том числе и по названной им причине, что обо мне перестанут распускать сплетни. Но помимо этого поводов было много: Сынри под нашим присмотром, здесь с ним ничего не случится, его выписка посодействовала прилёту брата, а делающимися холодными вечерами и ночами мне не будет тоскливо и одиноко. Действительно ли я была приятно обрадована тем, что Сынри будет рядом? Мне предстояло это выяснить и проверить свои пока ещё смутно осознаваемые от перемены чувства. Четыре месяца я провела без посягательств на себя, если не считать упорных, но вполне культурных попыток Джиёна. Понравилось ли мне это? То, о чём я так мечтала, испытывая постоянный, надоедливый мужской интерес к себе. Должна заметить – я достаточно от этого отдохнула. Перед сном мне сделалось очень неудобно перед Ваней, которому пришлось перекладывать Сынри в супружескую постель. Брату тоже сделалось не по себе и он, едва выполнив свою миссию, вышел из спальни большими торопливыми шагами. Закрыв за ним дверь, я сняла халат и, в ночной рубашке, забралась под одеяло, очутившись возле мужа. Широкая роскошная кровать кардинально отличалась от койки, на которой пролежал много недель Сынри, и он погрузился в очередное блаженство, даруемое домом. Мягкая подушка, приглушенный свет ночников, никакой помаргивающей аппаратуры над головой. Ощущая облегчение и счастье Сынри, я и сама не могла убрать с лица улыбки. - К-к-как же хорошо, - разлёгся муж, водя глазами по потолку, по шкафу, по стене напротив и по мне. – Знала бы т-ты, как я изз-зв-вёлся в этой проклятой палате! - Ну, примерно представляю, я обитала где-то там же. - Т-ты могла встать и уйти! Ты хоть что-тт-то видела, помимо этт-того учреждения, а й-й-я уже не знал, к-куда себя деть. Какое же отв-вр-вратительное это чувство – беспомощность. Поскорее бы от нн-него окончательн-но избавиться. - Не всё сразу. Наберись терпения… - Т-терпение, терпение! Ты т-т-только о нём и говоришь, - капризно махнул рукой Сынри, но сразу же угомонился. А кто бы на его месте сумел сдерживать в себе негодование? - А что ещё имеет значение? Ты сам знаешь, что кроме тебя самого тебе теперь никто не поможет. Будешь следовать предписаниям врачей – встанешь на ноги. Но не прыжком в одночасье. Конечно, говорить легко. Отдавая себе отчёт в том, что Сынри такими словами оптимизма не прибавишь, я погасила свет и поцеловала его в щёку. - Спокойной ночи, муж. - С-спокойной ночи, - произнёс он как-то задумчиво, всё так же лёжа на спине. Пожалуй, при помощи рук он мог бы лечь и на бок, но скорее всего уже выработалась привычка спать именно так. Я тоже в этот период была не самой расторопной и подвижной, с выросшим животом подолгу искала удобную позу и устраивала в первую очередь пузо, а потом уже себя. Сон не шёл, но не потому, что я испытывала дискомфорт или разочарование, а просто потому, что к старым привычкам приходилось привыкать заново. Они стали новизной. В темноте скользнула рука, коснулась моего плеча. Я хотела обернуться и спросить, в чём дело, но ладонь погладила мою спину, и я сразу сообразила, что именно нужно Сынри. Пациент определенно выздоравливает, если присутствует здоровый аппетит. Подтянувшись с усилием ко мне, Сынри коснулся губами моего плеча и спустил с него лямку. Я, само собой, не сопротивлялась, но не знала, как откликнуться на подобный призыв. Первая же ночь его возвращения и… готова ли я? Нет, дело не в этом. Сможет ли он? Я чувствовала, как тяжело ему даётся перемещение даже по ровной плоскости на несколько сантиметров. Я повернулась, и наши губы сошлись в поцелуе. Пальцы Сынри были жадными и оголодавшими, они так хватали моё тело, что в этом отдавало истерией и паникой, неким немым криком. Во мне боролись противоречивые чувства, было что-то в этом всём и нормальное, и противоестественное. Задрав вверх мою сорочку, Сынри стянул с меня бельё, но ниже опустить его никак не мог – нужно было нагибаться, а это ему пока было не очень по силам. Помешкав, я сделала это сама, после чего легла обратно, но с недвижимыми ногами у мужа никак не получалось приблизить ко мне свои бёдра, да и округлившийся живот мешал. По дёрганым и рваным движениям, я догадалась, что Сынри выходит из себя. Он откинулся обратно на спину и, пыхтя, сказал: - З-з-заберись сверху! – шёпот его был не просто недовольным, он был отчаянным, словно просили прикончить, а не сменить позу. Я осторожно исполнила просьбу и, усаживаясь на Сынри, попыталась попасть чем надо и куда надо, но состыковка не выходила. Я не успела заметить, была ли эрекция, возможно, она пропала от нервов и волнения, лишив нас возможности заняться любовью. Оказавшись сверху, я запоздала, не найдя на этой высоте того, за чем меня направили. – Чёрт! – ударил Сынри кулаком по простыне. – Чёрт, ч-чёрт! – выругался он, но это не помогло, и он продолжил: - Проклятье! Да чтоб т-тому, к-кто это с-сделал с-с-со м-мной… - от бешенства у него ещё и язык стал запинаться сильнее, и Сынри умолк, дёрнувшись в знак того, чтобы я с него слезла. Мне показалось, что он вотвот заплачет. Неужели это возможно? Я протянула руку к его плечу, но он отбросил её, отвернувшись. Присмотревшаяся к темноте, я уже почти всё видела, но всё-таки, не собираясь оставлять Сынри таким терзающимся и мучающимся, зажгла вновь свет и коснулась его плеча второй раз. - Милый… - Н-не надо т-только н-нич-чего говорить! - Посмотри на меня. - Зачем? – Нет, теперь было видно, что Сынри не плакал, и даже не задавливал в себе всхлипы. Но подавленность размозжила его дух, он был похож на выжатого. - Ну, посмотри, - ласковее позвала я. Сынри повернул ко мне голову. Улыбаясь, я провела вдоль себя рукой. – Смотри, проблема не в тебе. Разве ты прежде спал с беременными? Я же