Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

похожа на морского конька, проглотившего арбуз. У кого на такое встанет, ну? Попытавшись сохранить серьёзность, выслушавший меня Сынри сорвался и хохотнул. - Т-ты с-себя недооцениваешь. - Что, я хуже морского конька? - Т-ты лучше л-любой порном-модели. – Мой метод сведения всего на шутку сработал, и Сынри чуточку повеселел. – З-знаешь, с-с-сколько у меня н-не было этого?.. - Дай угадаю. Столько же, сколько и у меня! – хлопнула я в ладоши. - К-как б-будто для т-тебя это когда-л-либо имело т-такое значение, как для меня. - Но ведь я же угадала с тем, что таких круглых тебе ещё иметь не приходилось? - Угадала, - улыбнулся Сынри. - Вот! А когда мы сталкиваемся с чем-то новым, то у нас с первого раза ничего не получается. Ты убьёшь меня сейчас, но я всё-таки повторюсь: терпение, друг мой, исключительно терпение! - Убью, но н-не с-сейчас, - засмеялся Сынри. - Отлично, тогда я могу спать спокойно. Пока ещё мне не грозит не проснуться. Я опять потушила свет и, развернувшись на бок так, чтобы лежать лицом к мужу, положила ладонь на его грудь. Сердце его перестало агрессивно колотиться от неудачи. И если он думает, что я радуюсь такому исходу, то ничего подобного. Я всё-таки тоже живой человек, живая женщина, лишенная страхов, предрассудков, одаренная желаниями и небольшой порочностью. И мне тоже требуется много-много терпения для всего этого.

Глава шестнадцатая

Фиаско, больно ударившее по самолюбию Сынри, заставило его отказаться от повторных попыток. На следующую ночь, и в ночи, приходящие за ней, он тихо укладывался и, не стремясь меня обнять, соблюдал между нами дистанцию. Прохлада простыней не давала даже теплу его кожи добраться до меня, окатить невесомым током энергии, чтобы мурашки побежали по телу. Точно он сам это контролировал. Я могла понять причины подобного поведения, но всё равно оно было непривычным, учитывая, что с самой прошлой осени редкая ночь обходилась без секса. Если быть точной, то мы не занимались этим в двух случаях: у меня месячные и один из нас отсутствовал. Если же брать наш переезд в Сеул в мае, то с него начиная, избавленная от менструаций, я не имела отговорки ни на одну ночь, а Сынри никуда с тех пор и отлучиться не успел до отравления и попадания в больницу. И вот теперь, снова вместе, муж и жена, мы спали по-стариковски. Сначала я сказала сама себе «ну и отлично», ожидая, что быстро привыкну к тому, о чём уже и не мечтала – к отсутствию необходимости спать с нелюбимым человеком. Но чем больше проходило времени, тем сильнее я понимала, что человек, всё-таки, состоит не только из мозгов и сердца. Весь остальной организм в совокупности как-то глупо возмущался тому, что ему не уделяется внимание. Странное, беспричинное чувство, которого не должно было быть. Желание поцелуя, прикосновения, ласкового слова перед сном и взора, таящего страсть, говорящего «я хочу тебя», чтобы в ответ на него игриво улыбнуться и заснуть уверенной в себе женщиной. И уже мне самой приходилось себя уговаривать не тянуться к Сынри и не пытаться обнять его. Если он не ощущает в себе сил на некоторые свершения, с моей стороны будет грубым и жестоким толкать его на это, особенно, при возможном повторе неудачного финала. С наступлением утра мне легчало, я скорее одевалась, шла проведать Барома, бралась готовить завтрак, если просыпалась раньше Хадичи. Если же нет, то устраивалась с ней и мальчиком на кухне, смотрела новости или развлекательные передачи, и мы болтали под шипение еды в сотейниках и кастрюлях, пока не просыпались мужчины. Когда Сынри просыпался одновременно со мной, то я первым делом шла будить Ваню, балдевшего от возможности вставать позже, чем дома, в Петухово. И тогда он помогал мужу начать его день, сажал на коляску, возил в ванную, туалет. Я была счастлива от того, что не нужно больше ездить в больницу. Она меня морально утомила сильнее, чем физически. И самый современный, со свежим круглогодично ремонтом и лучшим персоналом медицинский центр вызывает апатию, когда в нём лежит кто-то твой, знакомый, близкий, болеющий и страдающий. Оставаться в тёплой квартире, особенно теперь, когда похолодало и после захода солнца то подмораживало, то лил дождь – ну не прекрасно ли? Погода Сеула по сезонам отличалась от той, к которой я привыкла как в России, так и в Сингапуре, но в этом месяце наступали как раз родные холода, и Корея мало чем отличалась от осенней или зимней моей родины. Мне нравилось наливать чай, варить какао, выпекать печенье, и либо усаживаться на диване в гостиной, беседуя с Ваней, либо забираться в постель, подавая вторую кружку Сынри, и болтать с ним обо всём подряд, отвлекая его от уныния, вызванного всё тем же – состоянием. Однако подвижки к лучшему были, ноги обрели чувствительность, и совсем по чуть-чуть отмирали, как от заморозки, начиная, в отличие от рук, не с пальцев, снизу, а с бёдер, сверху. Интенсивные сеансы по восстановлению не прекращались, а наоборот дополнялись разнообразными актуальными упражнениями. Но, не в пример мне, Сынри вовсе не собирался забраться в раковину домашнего уюта и комфорта. Видимо, стараясь не думать о том, что не удалось однажды ночью, он возобновлял кипучую деятельность: вызывал к себе с докладами своего заместителя, руководившего компанией во время болезни шефа, постоянно требовал что-то прислать то у секретарши, то у своего финансового отдела или маркетингового. Звонки, переписки, изучения документов и материалов в ноутбуке – Сынри нагружал себя всё сильнее, и мне иногда приходилось останавливать его и просить передохнуть хотя бы минут пятнадцать. Кто знает, можно ли так быстро начинать перетруждать свою мозговую систему? Партнёры, юристы, ассистенты по коммерческим разработкам и банковские консультанты зачастили к нам в гости. Приёмы устраивались в кабинете, куда Ваня отвозил Сынри на кресле, подвозя его к рабочему столу, за которым и скрывались пока ещё не восстановившие свои функции ноги. Тогда мы все – домашние, примерно на час освобождались от необходимости за ним приглядывать, в кабинете слышались деловые обсуждения, требовательный голос моего супруга указывал на то или иное действие своей офисной команды, иногда ругался, иногда приказывал, иногда, но сдержано и кратко, хвалил и одобрял. Приход массажистов и физиотерапевтов, обычно проводивших за процедурами и специальными гимнастическими упражнениями для Сынри не меньше двух часов, освобождал Ваню, и он отпрашивался прогуляться. Сначала я думала, что ему