Лейтенант запаса - Николай Александрович Юрконенко

одиннадцати, говоришь? – Игорь стер грязь с часов, всмотрелся и панически глянул на Гусарова. – А как же… Как мы явимся к командиру в таком виде? – он растерянно осмотрел себя. – Осталось сорок минут, лично я даже до дома не успею добежать, чтобы привести себя в порядок и переодеться.

Старшина размышлял только один миг. Потом стремительно повернулся к сержанту Коваленко:

– Слушать сюда, воин: мухой в казарму, возьмешь в каптерке штук десять простыней, мою «повседне'вку» и тут же назад. На всё-про всё, тебе пятнадцать минут. Пошел!

– Есть, товарищ старшина! – Коваленко испарился буквально за секунду. Проводив его глазами, Гусаров сказал, обращаясь к Игорю:

– Срочно раздевайтесь, товарищ лейтенант! – а сам уже стягивал с себя грязный камуфляж.

– Как раздеваться? – опешил тот.

– До без трусов, вот как! И без лишних вопросов – секунда дорога!

– Но, погодите, старшина… Как… Как это – до без трусов? Ведь я же… Ведь люди… – Игорь потерялся в вопросах.

– Стесняться здесь некого, кругом одни мужики: ничего нового они не увидят… – Гусарову было не до церемоний. – Быстро заголяйтесь! Гарагуля, действуй!

Игорь почти с остервенением принялся сдирать с себя костенеющую от засыхающей грязи одежду. И уже через минуту, стоял рядом с Гусаровым, обнаженный, как и он, словно библейский персонаж Адам. Рядовой Гарагуля завел двигатель автомобиля, включил насос на полную мощность, направил ствол брандспойта на старшину и лейтенанта. Под сильным напором воды, грязь слетала с них ошметьями, под ней начинали просматриваться загорелые тела.

– Сапоги… Срочно мойте сапоги лейтенанта и мои! – пересиливая мощный шум водяной струи, прокричал старшина. Двое солдат бросились выполнять его приказ, а один, схватив куртку и штаны Игоря, навесил их на трубчатый бортик, опоясывающий автомобильную бочку по периметру.

– Гарагуля, мыло нам, быстро!

– Есть! – тот метнулся к кабине, сунул руку в «бардачок», нашарил там кусок хозяйственного мыла, подал старшине, тот без усилия разломил брикет на две части, передал половину Игорю:

– Намыливайтесь спереди, а я пока вашим тылом займусь! – скомандовал Гусаров, энергично натирая спину лейтенанта. Затем принялся намыливаться сам. Следуя его примеру, Игорь обработал мылом и его спину.

– Гарагуля, приступай! – крикнул старшина. Водитель только этого и ждал, вновь перенес струю воды на командиров, но теперь с них стекала уже не грязь, а мыльная пена.

Вскоре эта водяная экзекуция была завершена, поданным все тем же Гарагулей грубым солдатским полотенцем, Игорь растирал пылающее от холодной воды тело. До него все еще не доходило, что замыслил старшина.

А тот, выхватив брандспойт из рук солдата, направил водяную струю на куртку, во все стороны полетели комья грязи. Старшина с минуту поливал куртку, потом перевел брандспойт на штаны. Гарагуле скомандовал:

– Поверни куртку обратной стороной! – а сам продолжал поливать штаны мощной струей воды. Потом снова перешел к куртке. И буквально через десять минут полевая форма лейтенанта была полностью отмыта от грязи.

– Отжать одежду, быстро! – снова прозвучала команда старшины и сразу несколько десантников бросились ее выполнять.

Тем временем прибежал запыхавшийся сержант Коваленко. Передал Гусарову его повседневную форменную одежду, а охапку белоснежных простыней швырнул на траву, не залитую водой. Выхватив из нее две штуки, разложил их, быстро поместил на одной простыне куртку лейтенанта, штаны, тельняшку, трусы, берет. Прикрыл все это сверху другой простыней, скатал в толстый продолговатый жгут и скомандовал:

– Начали, гвардейцы!

Двое солдат, ухватились за концы простыней и, стоя один напротив другого, принялись закручивать их в противоположные стороны. Тотчас же из канатообразной скрутки сквозь тонкую ткань простыней обильно засочилась вода.

– Что они делают? – спросил Игорь, с недоумением взирая на это действо.

– Сушат вашу одежду, а заодно и гладят… Через пять минут она будет выглядеть так, как будто ее только что пошили, – энергично растираясь полотенцем, объяснил Гусаров и скомандовал. – Вторую пару, быстро!

Но разведчики без напоминания уже заворачивали одежду Игоря во вторую пару сухих простыней, и все так же тщательно принялись их скручивать. Смотревший во все глаза на этот процесс, лейтенант заметил, что на этот раз воды просочилось совсем мало. А когда одежда была пропущена через третью, а затем через четвертую пару простыней, забравших последние остатки влаги, Гусаров почти торжественно произнес:

– Вот и вся недолга, товарищ лейтенант! Это как стиральная машинка с автоматическим отжимом. Можете одеваться. Сапоги наши тоже готовы, ребята их через автомобильный глушитель пропустили.

И до лейтенанта только сейчас дошло, почему сапоги, поданные Гусаровым, такие горячие, выхлопные газы двигателя высушили их почти полностью.

– Держите ваш берет, – старшина подал Игорю его головной убор, тоже практически сухой. Поправив кокарду, тот надел его, сдвинул на правую бровь. Застегивая на левой руке ремешок часов, невольно глянул на циферблат: с того времени, как прибежал посыльный, прошло всего лишь тридцать минут. Словно прочитав его мысли, Гусаров, уже полностью облаченный в свою одежду, почти приказным тоном бросил:

– А теперь, вперед, товарищ гвардии лейтенант! У нас еще целых десять минут, как раз хватит, чтобы до расположения добежать и окончательно высохнуть.

Потрясенный до самого основания Игорь промолчал. Ему вдруг вспомнились слова генерала Самойлова, произнесенные при их первой встрече: «Наш воин ловок, находчив, сметлив, скоро сами это увидите…».

***

– Это что же получается, отцы-командиры: у семи нянек – дитя без глазу?! Вдвоем командуете взводом, а результат – самоволка! Вашего солдата задерживают за территорией войсковой части! – злобный взгляд майора Кузьменко прожигал стоявших навытяжку Березкина и Гусарова, казалось, насквозь. Его щегольские черные усики подрагивали, ладонь правой руки нервно сжимала узкий ремень портупеи. – Отвечайте, лейтенант, как могло произойти такое?

– Я еще не в курсе, товарищ гвардии майор… – глухо проговорил Игорь. – Знаю только одно: рядовой Павлов находился в суточном кухонном наряде.

– И это ответ командира подразделения?! – вскричал Кузьменко и порывисто обернулся. – Капитан Никитин! Объясните взводному, что у него там произошло, а то он видите ли не в курсе…

Игорь мельком глянул на молчаливо сидящего у стены замполита. Тот медленно поднялся со стула и рассудительно произнес:

– Я пока тоже не готов к ответу, товарищ гвардии майор. Разрешите, мы съездим в комендатуру, там, на месте, и разберемся.

– Поезжайте, – чуть подумав, согласился Кузьменко. – И от моего имени объявите этому разгильдяю десять суток гауптвахты! Гусаров, немедленно оформите приказ об аресте и мне на подпись!

– Есть, товарищ гвардии майор! – старшина козырнул и поспешно вышел.

– А может, не будем пока горячиться, Николай Иванович? – спросил Никитин, когда офицеры остались втроем. – Разберемся, а уж потом…

– Все защищаешь, комиссар, миндальничаешь! – Кузьменко сверкнул черными горячими цыгановатыми глазами. – А результат – вот он. Мне только что комдив