Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Время перемен». Часть 2 - Альманах Российский колокол

И заплакал здоровый, крепкий с виду боец,

И сказал маме тихо: «Твой вернулся малец.

Ты была всюду рядом и хранила меня,

Ты молитвой спасала от шального огня.

Ну а если я падал, то вставал вновь и вновь,

Я всегда ощущал твою, мама, любовь».

Мама с сыном, обнявшись, на иконку глядят,

Слезы счастья бегут у двоих по щекам.

«Славлю я Тебя, Боже, воздаю я хвалу, —

Мама шепчет сквозь слезы. – Как же вас я люблю!»

Ноябрь

Пришел ноябрь, подул холодный ветер,

Деревья скинули последний свой наряд,

Стоят нагие, чуть опустивши плечи,

И листья пестрые ковром у ног лежат.

Скамейки в парке потихоньку опустели,

И дождик мелкий стучится мне в окно,

На улице все сыро, дороги потемнели,

И на душе тоскливо от него.

Торопится, спешит домой прохожий,

Укрывшись зонтиком от мелкого дождя,

Продрогший чуточку, но все же

Бежит и песик, рядом семеня.

Ты, осень, нежная, как барышня плаксива,

Жалеешь яркий, красочный наряд,

Его ты потеряла как-то уж стыдливо,

И ветки, на ветру качаясь, об этом так шумят.

Подруга осень, подожди совсем немножко,

И скоро сменит тебя зимушка-зима,

Оденет в шубу вишню у окошка,

Накроет снегом все деревья и поля.

Посыплет с неба крупные снежинки

И пруд покроет коркой изо льда,

Появятся на окнах морозные картинки —

Декабрь вступит вновь в свои права.

Пробуждение

Птиц веселых в саду щебетание,

Пробудилась от спячки земля,

И зимы вновь пришло расставание,

В двери к нам постучалась Весна.

Зацвело все вокруг и запахло,

Солнце ласково машет лучом,

И тюльпаны стоят в ярких красках,

И подснежник расцвел под окном.

Зажурчали ручьи по дорожке,

На деревьях пробились листки,

И под звуки прекрасной свирели

Песнь поют громче всех соловьи.

Пробудилась вокруг, оживая,

Жизнь природы от взмаха руки,

И Весна, лишь добра всем желая,

Дарит прелесть своей красоты.

Эдуард Дипнер

Родился в Москве. Окончил Уральский политехнический институт (заочно). Инженер-механик.

С 16 лет трудился рабочим-разметчиком, затем конструктором, главным механиком завода. С 1963 года работал главным инженером заводов металлоконструкций в Темиртау Карагандинской области, в Джамбуле (ныне Тараз), в Молодечно Минской области, в Первоуральске Свердловской области, в Кирове, а также главным инженером концерна «Легконструкция» в Москве.

С 1992 по 2012 год работал в коммерческих структурах техническим руководителем строительных проектов, в том числе таких, как «Башня-2000» и «Башня Федерация» в Москве, стадион в Казани и др.

Пишет в прозе о том, что пережил и прочувствовал сам.

Танкист

Часть 1

1

Горы появились на пятый день пути. Их первым заметил Сашка Махиборода. Утром, когда поезд стоял, он вышел до ветру. Откатил дверь теплушки, спрыгнул на насыпь, прислонился возле колеса, оглядываясь вокруг, пока теплая струя дымилась в утреннем воздухе, и вдруг заорал что есть мочи: «Ребята, глядите!»

Герка уже не спал, вылез посмотреть, что случилось. После теплой ночной вони теплушки свежий утренний воздух резанул по лицу, пробрал по спине мелкой дрожью, заставил ежиться, обхватив локти. Поезд стоял в степи. Взошедшее солнце отбрасывало на желто-серую каменистую землю длинные черные тени от состава, а впереди, там, где тихо урчал тепловоз и серебрящиеся рельсы, сводясь в две нити, уходили за горизонт, на бледно-голубом ситцевом холсте неба акварелью были нарисованы горы. Они были прозрачны и розово-жемчужны. Герка никогда не видел гор, только читал о них в книжках. Значит, действительно их везли в Среднюю Азию, туда, где горы, чинары и урюк.

Три дня назад их погрузили в эту теплушку на станции Караганда. На призывном пункте, в грязном, затоптанном сотнями ног и заплеванном клубе, собирались призывники. Это была команда, за которой приехали из части два сержанта-сверхсрочника. На черных погонах сержантов золотились маленькие танки. Призывная повестка пришла в середине октября: «Получить расчет, явиться на призывной пункт, имея при себе кружку и ложку…» Каждое утро Герка с пресловутыми кружкой и ложкой – да еще три бутерброда, завернутые в газету, в маминой хозяйственной сумке, там же смена белья и пара теплых носков – приходил в этот клуб, болтался там до обеда. Потом им объявляли: «На сегодня свободны. Сбор завтра, в восемь». Призывной эшелон запаздывал где-то, и сержанты маялись вынужденным бездельем, играли в карты, пили дешевую водку, которую им приносили услужливые бабы. Те же приводили им девок, истасканных и полупьяных. Только на четвертый день сержант заорал: «Команда семнадцать, строиться во дворе!» Долгое бестолковое построение, перекличка:

– Авдеев! Есть Авдеев?

– Есть Авдеев.

– Отвечать нужно: «Я». Становись в строй. Берёзкин! Есть Берёзкин? Кто знает, где Берёзкин?

Из толпы:

– Поссать пошел.

– Ну-ка ты, умный, бегом найди, приведи своего друга, чтобы в пять минут!

Наконец после долгих исканий и перебранок новобранцы построены в две шеренги, сержант, молодцеватый, подтянутый, ходит перед строем.

– Отныне и до прибытия в часть я ваш командир. Отлучаться только по моему разрешению.

– А что будет, если без разрешения?

– А вот тогда и узнаешь, что будет.

Хохот в строю.

– Он тебя в наряд. На кухню!

– Да я на кухню хоть сейчас!

– Товарищ сержант, а куда нас повезут?

– Узнаешь в свое время. Разговорчики в строю! Направо! Шагом марш!

Неловко повернувшись, нестройно шагая, разношерстная команда новобранцев движется по улицам Старого города. Герке очень хочется, чтобы кто-нибудь знакомый увидел его, махнул рукой на прощанье, но напрасно он вертит стриженой головой на тонкой шее. Среди провожающих и любопытствующих – ни одного знакомого лица. Герке обидно и горько, чья-то неумолимая воля оторвала его от прежней жизни. Прощай, Караганда! Куда их повезут, что с ними будет? На расспросы сержанты отвечали кратко: «Не положено вам знать, вот привезут – узнаете!» На вокзале на запасных путях уже стоит состав из двухосных вагонов-теплушек, одинаково грязно-коричневых, с широкими полотнами