(Не) верные - Юлианна Орлова

Конечно, он понимает, о ком речь. По лицу видно, а во взгляде на мгновение читается фантомная боль.

—Да, дочь того самого Вострова, который вроде как герой посмертно, — проговаривать это больно, но я с гордостью совершаю то, что приносит страдания.

Мой отец — лучший мужчина в мире, и да, мне стыдно, что у него случились друзья, способные бросить в самый сложный момент семью погибшего друга.

А были ли они друзьями?

—Я не обрабатываю заявки вручную, у меня секретарь есть, — он медленно встает и обходит стол. Теперь наше общение будет протекать неформально. Нутром чую, а чуйка у меня как у отца была.

Только она его все-таки не уберегла.

—Отлично, а к кому мне тогда обращаться?

—Виктория Игоревна, с делом вашего брата я ознакомлен, все разрешения выдавались в предусмотренный законом срок. О вашей ситуации я не был в курсе, и сегодня же подпишу все, что будет необходимо. Вы, конечно, имеете право видеть брата. Со всеми, кто причастен к этому, будет проведена беседа.

Не думаю, что он врет. И мне кажется, что новость его тоже не обрадовала, как и меня, собственно говоря.

—Хорошо, спасибо. Извините, что ворвалась.

—Нет постойте, Виктория. Вы меня не помните, да?

Я всматриваюсь в его лицо непонимающе. Да, не помню. Увы, я не могу помнить всех, с кем папа работал. А то, что он точно с ним работал, уверена на все сто.

—Извините, но нет, —меня начинает бить мелкая дрожь, ведь было уже так много разговоров о моем героическом отце, но по итогу, никто дальше разговоров не ушел. На первую годовщину даже не вспомнили. Вот такие бывают друзья.

—Мы с вашим папой вместе работали лет десять назад, вы тогда еще малюткой были, но часто у меня дома всей семьей бывали. В общем, да это неважно уже теперь, но все же. У вас адвокат хороший есть? — он складывает руки на груди и замолкает.

Молчу и я. Не помню я его в сознательном возрасте, хоть убейте, но не помню. Принимать подачки в таком ключе не стану, конечно, вот почему у меня вырывается что-то очень дерзкое:

—Мы справимся сами, как и справлялись все это время. Всего доброго, —хватаюсь за ручку и толкаю с силой дверь. Причина, по которой я сюда явилась, уважительна, решение проблемы у меня в руке, а большего уже не надо.

Хороша ложка к обеду. А дальше уже без надобности.

Удивительно, но Леша все еще стоит в коридоре под дверью следователя, и меня снова бросает в холодный пот.

Он так просто не исчезнет из моей жизни, но проблем, очевидно, прибавит.

Дерзко вышагивая прочь от кабинета, я чувствую, что теперь мой спецназ не просто смотрит, он начинает меня преследовать. Шаги звучат тихо, но они есть, практически невесомые и одновременно тяжелые, ведь оседают в моей душе бетонной плитой.

Я пролетаю мимо КПП, не проронив ни слова. Тот мерзкий недомужик не смотрит на меня, очевидно, боится, что ему придется челюсть склеивать «Моментом».

Теперь выходит, что из здания буквально бегу, но какое это имеет значение для Леши? Нулевое. Меня будто бы в спину толкают неведомые силы, так уж шустро выходит двигаться. Но…

Не так быстро, как это может делать спецназовец под сотку весом.

—Стой, бл*ть, — схватив за руку, он грубо разворачивает меня лицом к себе. Ноздри раздуваются, лицо приобретает пунцовый оттенок. Если сказать коротко, он взбешен.

Прекрасно.

Только, интересно знать, за что?

—Помогите! Насилуют, убивают! — начина вопить, чем бешу мужчину еще больше. На нас начинают обращать внимание, и теперь захват на руке усиливается.

Что сделаешь? Ну можешь закинуть меня на плечо и дать повод для пересудов. Хотя…вряд ли они тебя заботят, блядло!

Леша же просто затыкает мне грубо рот ладонью и тащит в сторону своей машины. Вот же удосужилась я припарковаться прямо перед его танком. Феноменальные способности у меня, а удача-то какая!

С трудом удается открыть рот, чтобы прикусит ладонь Леши. С трудом, потому что вместо того, чтобы убрать руку, он лишь сильнее давит мне на лицо, даже не поморщившись от укуса. Тем временем во рту разливается металл.

Значит, я прокусила ему руку.

Мое сердце заходится как ненормальное…

Спецназ в острой фазе бешенства, он сейчас взорвется…

—Слушай меня сюда ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО. Ты, видимо, не догоняешь, с кем имеешь дело. Поясню, не гордый в этом плане. Я командир спецподразделения «Альфы» Архангельский. Вокруг меня все ходят на цыпочках и общаются шепотом. Чтобы не дай Бог не выказать неуважения. Тебе было позволено за*бись как много, и это при всем при том, что я подобного пиз*еца не спускал даже собственной жене, — он цедит по слогам, упираясь в мой лоб. Я начинаю потеть от паники, что захлестывает меня с головой.

Он одновременно пугает и бесит. Но что самое страшное, вместо со всем этих я очень сильно снова хочу почувствовать вкус его губ.

Женатый. Он женатый.

Издаю писк и с силой заряжаю ему с ноги по коленке. Но мои слабые потуги пресекаются — меня просто сворачивают в бублик, фигурально выражаясь.

—Сегодня вечером я скину тебе адрес. На нейтральной территории поговорим нормально. Без истерик, крика и оскорблений. Это раз. Два. Ты соберешь свои поплывшие мозги и к вечеру выдашь всю инфу по тому делу, относительно которого приперлась к следаку. Я пробью о тебе ВСЕ по своим каналам. Не дай бог ты утаишь хоть толику информации. Тебе лучше не знать последствий. А теперь будь хорошей девочкой и кивни, если поняла, — хриплый голос щекочет мне ушную раковину, раздавая импульсы по всему телу.

Задницей я упираюсь в мужской пах, ощущая там неслабые такие подвижки. Наша поза максимально компрометирующая, и все, о чем я могу думать, каково это быть с ним вот так…

Я сошла с ума, не иначе, но даже запах рук рождает в теле отголоски возбуждения.

Киваю резко, но это потому что я вся сплошной оголенный нерв. Леша отпускает меня не сразу, и даже, когда руки больше не держат мое тело, я все еще стою к нему спиной. А он плотно прижимается ко мне.

—И подумай над своим поведением. Иначе будешь наказана, — звучит от него дерзкое напоследок.

Рывком устремляюсь вперед, на ходу открываю машину, и только усевшись на водительское сидение вскидываю средний палец прямо в лицо Архангельскому, командиру спецподразделения «Альфы».

Да будь ты