(Не) верные - Юлианна Орлова

Он улыбается по-хищному. Зло. И фотографирует мои номера.

Ну и пожалуйста! И что мне будет? Ничего!

ГЛАВА 14

АРХАНГЕЛЬСКИЙ

СУЧКА выбесила меня на раз два. Фоткаю ее номера и предвкушаю, как каждый патрульный пост будет останавливать длинноволосую ведьму по поводу и без. Чаще без. Ладно, я ж не мудак, мне ее номер для других целей…

Хотя нет.

Для этих целей.

Сука, везет тебе, что я мужик нормальный! Тело вибрирует. Фак она мне показала, да я тебе этот фак затолкаю в самые интересные места.

Разворачиваюсь только тогда, когда она исчезает из поля моего зрения. Иду обратно в уже знакомый мне кабинет. Мужики вокруг осматриваются на меня подозрительно, но стоит мне кинуть в них убийственный взгляд, сразу же отворачиваются.

Правильно, ведь я за словом в карман не лезу, я лезу в карман только за кастетом. Это в случае, если на меня идут с ножом, а так только честно бой веду, конечно.

В моих венах клокочет злость, я настолько сильно разъярен, что готов рвать на части любого, кто попытается меня выбесить.

Вот так Вике удалось мне втащить по морде, не прикасаясь при этом.

Сука, аж подпрыгиваю на нервах. Останавливаюсь и выдыхаю огненный воздух из легких. В этом пиз*еце надо как-то сублимировать, но не ясно как. Если я сублимирую только в сексе, а единственную бабу, которую я хочу, скоро возьмет в жены мой лучший друг.

Так себе перспектива.

Какого хрена она сюда приперлась? В чем может быть проблема у дочери самого Вострова? И почему это не может ее жених решить все?

Пьяное вождение? Сбила кого? Да не похожа она на синячку, да и тачка упакованная и при этом без царапин. Пробью, че по авариям, но явно не в этом суть.

Возле кабинета следака еще раз осматриваюсь, срезая все взгляды, направленные мне в спину. Я не то, чтобы большой любимец в правоохранительных органах, меня скорее терпят, потому что я наиболее эффективен и наименее сговорчив в плане «договориться» по любому поводу. Хотя нет, я вообще несговорчив.

Стучу для приличия и сразу захожу, застав Артемова Игната Федоровича в самом разъяренном расположении духа, буквально пунцового, что-то кому-то доказывающем по телефону.

Вообще он мужик нормальный, мы с ним срабатывались все разы. Его отличительная черта — спокойствие. Но сейчас я смею наблюдать взрыв, что вылился в истинную бурную волну эмоций.

—Ты с ума сошла, Градская? Я тебе сказал не заниматься самоуправством. Мне плевать на твое мнение, она не свидетель, она имеет право с ним видеться, — замолкает на секунду, а затем снова взрывается, — уволю к чертовой бабушке, будешь секретаршей в обычном офисе работать, а не стремиться стать следаком. Все.

Он со всей дури швыряет трубу на стол и переводит на меня огненный взгляд, полный ненависти. Это что-то новое. Я таким его никогда не видел.

Неужели у Вики выходит вывести из себя даже мертвого?

Я абсолютно уверен, что сейчас по телефону речь шла именно о ней. Зуб даю, блин.

—Архангельский, приветствую, — он важно поправляет пуговицы на рубашке, в итоге расстегивая одну, и с тяжелым стоном садится в кожаное кресло. В его кабинете жарко как в аду, потому что спи*женных кондеров нет.

За это я его уважаю. Мы с ним во многом похожи.

Ишачим из принципов, пока другие гребут бабки.

—Приветствую, Игнат Федорович, — тоже не жмусь особо, а падаю на стул напротив.

—Какими судьбами?— без особо энтузиазма спрашивает он, опуская взгляд в стол. Там полный швах. У него так всегда.

—Девушка к тебе заходила. По какому поводу, расскажешь?

Он моментально вскидывает на меня подозрительный взгляд, слегка прищуриваясь.

—Зачем тебе?

—Как зачем? Понравилась, — съезжаю с темы, лыблясь при этом довольно нагло.

—Ты женат.

Однако тебе, старый хрыч, в свое время этот незатейливый факт не помешал жениться на молодухе.

—Развожусь я. Увидел вот красотку и понял, что пропал.

Игнат закатывает глаза и снимает с переносицы очки, чтобы переносицу сжать

—Леша, оставь меня жить. Я тебя прошу. Это дочь Вострова — раз, а еще она почти замужем за твоим Серегой — это два. Так что оставь меня в покое. Я и так на нервах, будь они неладны, — он сталкивает со стола бумаги, которые на пол разлетаются в разные стороны.

Ну допустим.

Предположим, я в курсе.

—И че с ней такого, что ты понадобился?

—Хочешь сказать, что не слышал? Что сын Вострова влип по-крупному, а отмазать некому теперь, земля пухом тебе, Игорь, — берет в руки смарт и что-то там скрупулёзно вычитывает, после чего опять кладет со стуком на стол и выдыхает. Упирается ладонями в него и переводит на меня нечитаемый взгляд.

Сын значит есть. Я что-то как-то или забыл. Или не знал вовсе. Это, получается, ему сколько-то лет? Ради брата пришла, выходит.

—Каюсь, не знал, а что натворил? Неужели крупнянка какая, что мать не может отмазать? Кому надо подмазать?

—Лех, какой подмазать? Там мокруха. Причем наркота еще завязана, словом…журналюги подключились, сейчас так просто не соскочить. Никто вписываться не хочет, а у парня в голове чистый лист. Тут даже с хорошим адвокатом шансов почти ноль. ЗЕРО, мать его итить. Может и не виноват, но все доказательства налицо.

Х*яси новости. Вот это да. Вот это я зашел отчеты сдать.

—Не верится что-то. Чтобы сын самого Вострова и такое? Он разве мажорчик?

Хотя иногда у достойных родителей случаются недостойные дети, от этого, как показывает практика, никто не застрахован. Знавал я знаменитых докторов, у которых дети в рехабах вечно, дочерей депутатов, местных эскортниц и проституток (потому что нравится, а не в деньгах нуждаются).

—Дочка у него хорошая девочка, а сына они…недоглядели, как по мне. Сам не пойму, виноват или подставили, Леха. Но парня жалко в любом случае. То, что он принимал до задержания, инфа сотка. Анализы швах. Почти все, плюс еще и алкашка. И пацан за рулем был, понимаешь?

—Торчок-таки? А детально?

—Официальная версия «не справился с потерей отца», но почему-то девочка справилась, а он нет. Хрен его знает, короче. Девчонка приходила отвоевывать встречу с братом. Копия папаня.

Слушать воодушевленные отзывы-похвалу на Вику приятно, как будто это моя женщина, и аж гордость берет. Сжав челюсть, заодно и руки в кулаки стягиваю. Нет, такие мысли и чувства неправильные. Нельзя. Тебе ее нельзя, придурок.

—Кого он убил,