Корабли и люди - Иван Георгиевич Святов

(охраны водного района) главной базы флота капитана 2 ранга Александра Александровича Милешкина, эсминцы «Артём» и «Володарский» и пять-шесть катеров-охотников, особенно полезных при появлении немецких подводных лодок.

Я собрал к себе командиров и помполитов кораблей и соединений и дал им указания на переход. Когда проходило совещание, крейсер и миноносцы открыли интенсивную стрельбу. Все выбежали на палубу. Спрашиваю вахтенного офицера, что случилось. Вахтенный офицер капитан-лейтенант Юлинец докладывает: «В проливе Хари-Курк обнаружен перископ подводной лодки». Учитывая, что глубины в проливе исключают появление подводной лодки под перископом, я приказал прекратить пальбу.

Около 16 часов крейсер задним ходом снялся с мели, а остальные корабли – с якорей, и стали строится в походный порядок. К этому времени из Таллина пришло спасательное судно «Нептун», три сторожевых катера «МО» и отряд торпедных катеров.

Тральщики поставили тралы и начали движение. В голове находился БТЩ-208 «Шкив» под флагом командира ОВРа, а за ним в строе уступа влево БТЩ-212, БТЩ-213 и БТЩ-218, затем «Стерегущий», «Артём», «Володарский», концевыми шли «Максим Горький» и спасатель «Нептун».

Головной тральщик «Шкив» подходил уже к поворотному бую Лайне и держал сигнал «Покой до половины», что означало подготовиться к повороту вправо, как внезапно раздался взрыв, и БТЩ-208, переломившись пополам, скрылся в пучине.

Все корабли и тральщики по моему сигналу повернули вправо на обратный курс. Катера стали подбирать оказавшихся в воде моряков с потонувшего тральщика. Человек двадцать пять удалось спасти. Но столько же, в том числе капитан 2 ранга А. А. Милешкин и капитан-лейтенант И. С. Сидоров, погибли.

Мы вернулись к острову Вормси и стали на якоря. Я донёс о случившемся командующему флотом. Стало смеркаться. Все мы были тяжко морально травмированы. Идти в Таллин нельзя, обстановка неясная. Решил переждать сумерки на рейде Вормси.

Видимо, всё-таки немецкие подводные лодки не только плод воображения наблюдателей, а они действительно присутствовали в устье Финского залива и, вероятнее всего, сами были участниками этих подрывов, но благодаря энергичным действиям «Стерегущего», который с момента подрыва крейсера и до захода его в пролив Хари-Курк ходил вокруг него на полном ходу и периодически сбрасывал глубинные бомбы, не смогли потопить корабль.

Одна из подлодок могла после захода крейсера в пролив скрытно поставить мины на фарватере у буя Лайне, на которых и подорвался БТЩ-208, а впоследствии – ещё одна подводная лодка, шхуна и гидрографическое судно.

В проливе Хари-Курк были установлены корабельные и катерные дозоры. Короткая белая ночь была для нас длительной и тревожной. Но ведь и утро не предвещало нам ничего утешительного. Мины и подводные лодки – объективная реальность, они не исчезнут. И в любой момент могут появиться самолёты-бомбардировщики противника. Теперь не было сомнения, что враг знает о нашем местонахождении, а крейсер и эсминцы – весьма достойные объекты для ударов.

Ночью на рейд пришёл миноносец «Сметливый» из Рижского залива. Я расспросил его командира капитана 2 ранга В. М. Нарыкова об обстановке в Рижском заливе. Там, оказывается, Дрозд под постоянной страховкой авиации и торпедных катеров усиленно производит постановку минных заграждений в Ирбенском заливе.

Ночью в моё распоряжение пришли ещё три тральщика. На мой вопрос, как они прошли Лайненский буй, где подорвался БТЩ-208, командиры сообщили мне, что прошли между банками Лайне и западной оконечностью Вормси, оставив буй справа.

Утром я снова собрал командиров кораблей и соединений. Устроив своеобразный «военный совет в Филях», я заявил, что обстановка всем известна, задача идти в Таллин – тоже. Что будем делать? Я предоставил слово, как полагается, младшему по старшинству Николаю Васильевичу Фалину, моему товарищу по В MA, очень способному и умному моряку.

Он встал и изложил своё мнение: «На рейде оставаться нельзя. Крейсер станет добычей авиации противника, истребительное воздушное прикрытие у нас отсутствует, береговой зенитной артиллерии здесь тоже нет, и какой-либо помощи от Таллина ожидать нечего. Траление фарватера займёт много времени. Надо оставить банку Лайне слева и, учитывая осадку крейсера, пройти по семиметровым глубинам. На таких глубинах подводные лодки не могут скрытно поставить мины и в подводном положении не могут атаковать торпедами».

Все остальные командиры, опрошенные по очереди, согласились с доводами и предложением Фалина. Надо идти по семиметровым глубинам. Таково было и моё мнение. Я утвердил предложение Николая Васильевича.

Штурманы проложили курсы по семиметровым глубинам между банками Лайне и Нордвейн, островом Осмуссаар и мысом Пысапяя и далее вдоль побережья в Суропский проход.

Пока шёл наш военный совет, снова прилетели германские самолёты, и снова началась безрезультатная пальба кораблей. Самолёты улетели, мы снялись с якорей и тем же походным порядком, как накануне, начали движение по глубинам с бесконечными банками и камнями, где плавание в мирное время считалось бы безумием или преступлением. Как бы то ни было, в два часа ночи 24 июня крейсер прибыл на Таллинский рейд и стал на бакштов «Нептуна».

Сразу же по приходе на рейд через СНиС (Служба наблюдения и связи) я вызвал машину и отправился в штаб флота. В штабе никого, кроме помощника начальника штаба капитана 1 ранга Николая Алексеевича Питерского, не оказалось. Командующий флотом, штаб и политуправление находились на вновь оборудованном командном пункте (КП) на Суропской батарее. Вместе с Питерским мы поехали туда и прибыли на КП командующего часов в пять или шесть утра.

Командующий, вице-адмирал Владимир Филиппович Трибуц, находился у себя в кабинете. Я попросил адъютанта старшего лейтенанта Гельтмана доложить о моём прибытии, а сам сел на диван…

Проснулся я часа в четыре дня. Оказывается, пока адъютант ходил докладывать, я свалился на бок и заснул непробудным сном – ведь я не спал трое суток! Гельтман пытался меня разбудить, но сделать этого был не в силах. И когда он доложил о моем беспробудном состоянии адмиралу, тот приказал не будить меня, пока я не проснусь сам.

Когда я проснулся, меня сразу пригласили к Трибуцу. У него находился заместитель командующего Северо-Западным фронтом адмирал флота Иван Степанович Исаков. Оба они во всех подробностях выслушали мой доклад, уточняя вопросами отдельные детали. И оба признали правильными, отвечающими сложившейся обстановке принятые мною решения и действия.

– А теперь, – сказал командующий, – необходимо крейсер доставить в Ленинград. Это тоже возлагается на вас. Предварительные распоряжения о выделении вам тральщиков и сил охранения уже отданы. В ваше подчинение поступают «Володарский», «Артём» и «Стерегущий», шесть БТЩ, шесть торпедных катеров, четыре СКА типа «МО» и «Нептун». Как лучше, вы считаете, выполнить задание?

Я ответил, что крейсер может идти своим 14-узловым ходом, что выходить следует в сумерки, чтобы труднее было