Врата Полуночи - Анна Айдарова

Он вытащил свой потрёпанный блокнот и карандаш. Была у него такая привычка — карандашом писать, ручки своим следом на бумаге раздражали; карандаш смазывался, растушёвывался, создавал массу сложностей, чтобы расшифровать это все, но Алек мужественно преодолевал проблемы и не хотел ничего менять. Не даёт сейчас задать вопросы — не надо, все равно не отвертится, ответит после, когда вот этот дурдом закончится. А пока, по давней студенческой привычке, он все записывал. Все, полностью, от вопросов и до своих впечатлений, слов-ассоциаций, даже изображал что-то, хоть рисовать не умел вообще. Ему понятно — это главное, а до остальных дела нет. В конце-концов, он платил, и весьма неплохо (на его взгляд, правда; и сильно удивился бы, узнай он мнение своей помощницы на счёт зарплаты), вот пусть и работает: расшифровывает, разгадывает, понимает и делает из гениального потока сознания не менее гениальные тексты для массы.

Вопросы записать он успел. Успел оглядеться и, удивительно в темноте, заметить странный цветочек. Среди мхов и всяческого отсутствия даже намека на другие растения, этот цветочек рос себе, как будто так и надо. Алек вернулся к своим бумажкам, и даже пару набросков сделал, план начал прикидывать — опять же привычка, оставшаяся со студенческих времён золотых. Но снова взглянул на цветок. Маленький, на толстой ножке, похожий на колокольчик — но совершенно точно не колокольчик… Не задумываясь, он склонился и сорвал диковину. И рассмотрел бы получше, но новое действие Мирены вывело его из состояния обиженного гения и великого ботаника. На сей раз, волоча за собой свой длинный меч, она обходила поляну, но как-то не так, как это обычно делают уважающие себя колдуны и ведьмы. Нет, шла она посолонь, но на этом привычное и заканчивалось! Двигалась Мира как-то странно, прерывисто, пунктиром, останавливалась постоянно, бормотала что-то и продолжала идти, волоком таща за собой железную палку. Никакого эффекта, короче. И никакой эффективности. Бабульки самые затрапезные, и те на камеру… ах, да, здесь же нет камеры… Вот поэтому и не старается! Но тогда зачем все это?

Мирена закончила обход, оставив за собой ровный круг, и вернулась в центр. Она просто стояла, опираясь на старый, хорошо проржавевший кусок железа. Испугать им кого-то вряд ли бы получилось — настолько ненадёжным он выглядел. Но сама картинка смотрелась очень даже ничего, и Алек пометил у себя в блокноте: «восстановить», и даже палочками нарисовал, кого и куда восстановить; подумал, и подписал имена — чтоб наверняка. Он и не заметил, увлёкшись, как что-то начало меняться на поляне.

Мирена спокойно стояла в самом центре ею самой созданного круга. Страшно было ей, потому что только она знала, что случится, как только Луна войдёт в свою полную силу. Каждый год, в аккурат к охотничьей Луне, приходил помощник, чтобы, пустив в мир людей мороз и холод, усыпить землю на зиму, дать ей набраться сил. Но если бы только Зима пробиралась к людям! Просачивалось вместе с ней то, что не должно было сюда являться. А как иначе? Есть добро — будет и зло, греет солнышко — значит, и мрак холодный придёт: все уравновешивается в мире. Есть тёмная сила — значит, найдётся и страж-воин. А как иначе? Всегда так было, всегда и будет.

До полуночи оставались считанные минуты. Луна постепенно набирала силу, сияла, нависая толстым брюхом над поляной, и неумолимо, неотвратимо накатывалась на сосны. Ветер, стихший было, становился все ощутимее и холоднее, и Алек поёжился: как бы в ураган не превратился, и так уже чуть не вырывает из рук блокнот. Не раздумывая, он сунул свой рабочий инструмент обратно в карман, и очень вовремя: очередной порыв был таким сильным и холодным, что он ощутил его даже под курткой и тёплым свитером.

Мирена подняла меч вверх, почему-то напомнив Алеку Гендальфа на мосту Мории. Он не удивился бы, закричи она «Ты не пройдёшь!». Но Мира не закричала. Полы ее диковинного кафтана развевались по ветру, сияющий меч, поднятый вверх, к небу, был готов к удару. И тишина, стоящая вокруг, почему-то казалась Алеку куда страшнее привычного звука шквала.

Не в силах отвести взгляда от приближающейся Луны, Алек пропустил момент, в который Мирена вдруг подалась вперед и нанесла первый удар по невидимому противнику. Алека обдало вдруг жаром, словно он в печку влез. Куртка начала тлеть, и он испуганно начал гасить одежду. Тлеющие дорожки покорно гасли и пропадали, не оставляя после себя никаких следов. Он попытался было снять куртку — почему-то ни бьющаяся с пустотой Мирена, ни странный ветер, маниакально носившийся в очерченном круге, не занимали его так, как непонятного происхождения искры — и понял, что даже двигаться теперь он может с трудом. Словно кто-то держал его, цепко и неотвратимо толкая перед собой туда, к Мирене, к самому центру поляны.

А между тем лунное сияние становилось все ярче, все нестерпимее. Хотелось зажмуриться и молиться, чтобы это поскорее закончилось. Но Луна неумолимо приближалась, сосны расступались перед ней, как толпа плебеев перед колесницей патриция, и на пути Луны стояла только одна хрупкая фигурка — Мирена.

В надежде на чудо, что команда его все же выйдет на полянку, окончив свои блуждания по лесу, и прекратит это жуткое зрелище, вернёт Алека к реальности — он оглядывался, не переставая пробовать хоть что-то изменить в своём положении: да хоть рот открыть! Но все его попытки делали только хуже. Он вдруг понял, что чем больше пытается сопротивляться — тем больше теряет подвижности. Как муха, бьющаяся в паутине: пауку только того и надо, чтобы глупая жирная пища была активной и страстно хотела вырваться — крепче стянутся путы, раньше устанет и сдастся, быстрее будет готово вкуснейшее блюдо. И Алек замер. Представил себя на блюде у паука, обмотанного клейкой противной верёвкой. Сколько воли потребовалось ему, чтобы замереть и заставить себя успокоиться — поверь мне, читатель, огромное, просто неимоверное количество. Справиться с собой — задача посложнее любой глобальной проблемы.

— Алек, ну наконец-то! Смотри, что мы нашли, — позвала его Ольга. — Скорее, это бомба!

Он хотел было повернуться на голос, рассказать по привычке, что за бомба и куда все и всех послать, но не смог. «Мирена велела не оглядываться, — сказал в его голове другой Алек. — А Ольга сейчас в лесу блуждает и хорошо, если вообще про меня вспомнит, правда, Алек? Но так хочется…»

«Повернись, Алек, — сказал