Врата Полуночи - Анна Айдарова

непонятно откуда взявшийся Алек номер три. — Кто она такая, эта девочка деревенская, чтобы тебе указывать. Ты колдунов пережил, да что там! Ты и не с такими ведьмами сталкивался, и всегда победитель! А если там действительно нечто стоящее? Одним глазком, просто оценить. Олька дура, конечно, но вдруг?»

— Алек, скорее! Иди же сюда!

Он действительно дёрнулся и вдруг понял, что пут больше нет. Ничто не мешает ему теперь обернуться и посмотреть, что же такого «гениального» накропали его помощники. И то верно — чего только в жизни не было, выкручивался же.

— Фу. Ну как можно! Сколько раз говорила тебе — даже на унитаз с твоим положением ходят в гриме! Ты лицо моего бренда. Отрабатывай, солнышко, отрабатывай!

Он не успел сообразить, откуда бы здесь взяться их основному рекламодателю, как еще один, новый, четвёртый по счету Алек, поселившийся у него в голове, завел непристойную песенку. Она звучала все громче и громче, уже почти разрывала голову и становилась все невыносимее, и слышать похабные слова и мерзкий голос, тщательно выговаривающий каждый звук, было уже невозможно. Нет, нет, нет! Ему казалось — закричи он, и все наваждение исчезнет. Но он не мог не то что слова, звука никакого издать. Попытался зажать уши руками — но звуки внутри становились все слышнее, крепли и нарастали. «Я сойду с ума, я сойду с ума, сойду с ума» — твердил настоящий Алек в его голове. Тот, второй, неизвестно откуда появившийся, пританцовывал и выл свою песенку, не переставая бубнить: «А Мирена, а Мирена, а нам велели не оглядываться! Послушней, мальчик! Хороший барашек! Вот и алтарь для тебя». «Не оглядывайся, не оглядывайся! Мира, посмотри на меня!» — кричал настоящий Алек, проваливаясь куда-то вниз, но все еще надеющийся, что его услышат, где-то там — на тонком плане — услышат. Но надежда эта таяла с каждой секундой.

Сколько усилий понадобилось ему, чтобы взглянуть на обороняющуюся Мирену — наверняка хватило бы, чтобы создать вселенную. Но она вдруг обернулась, на долю секунды:

— Сейчас все закончится, верь мне, — и бросила перед скорчившимся среди мокрого осеннего мха Алеком пучок грязноватых старых лент.

Вокруг, оказалось, был не мох. Травы — теплые летние травы благоухали рядом. Луна вдруг отступила, моргнула непонимающе с небосвода и замерла. Мирена взглянула на застывшее чудо и нанесла последний удар: одним взмахом рассекла алтарь в центре поляны. Пень застонал, рассыпаясь в труху, осыпая мох голубыми огоньками, разбегающимися в разные стороны, но почти тут же гасшими. Густой туман расползался по полянке, прячась в ложбинки, забираясь поглубже в мох — прятал следы странного, страшного боя.

Мирена расстегнула тяжёлый пояс, и он тут же утратил свою угрожающую жёсткость, повис на руках невзрачной тканой лентой. Аккуратно свернув его, девушка убрала поясок в котомку. Нагнулась и подняла что-то невидимое, в ее руках превратившееся в клочок старых лент. Эта битва была закончена. Эта битва пока могла считаться выигранной.

Глава 12

Алек благополучно возвращается в привычный мир, но история на этом не заканчивается

Он словно проснулся, когда начал подниматься по ступеням к такой знакомой уже двери музея. Все также заходился в лае пес во дворе, ему отвечали сородичи из соседних усадеб, создавая видимость жизни. Перед самой дверью сидела строгая кошечка и вылизывала заднюю лапку, причудливо изогнувшись. И только когда до двери Алеку оставался шаг, строго посмотрела на него, прервавшись.

Мира шла следом. Молчала всю дорогу, и сейчас даже пса не окликнула, чтобы замолк. Ей не хотелось говорить. Тишина на обратном пути была скорее ритуальной, чем необходимой, но в этот раз она чувствовала себя полностью опустошенной и уставшей. Шутка ли, одной удерживать рвущуюся в мир Охоту! Да еще москвичи эти, будь они… Она осеклась и даже мысленно не продолжила фразу. Не самое подходящее время, чтобы разбрасываться словами. Надо бы поскорее завершить этот квест. Чем нечистый не шутит, в такую-то ночь.

Мирена протянула руку из-за спины Алека и толкнула дверь. Дерево послушно и мягко отворилось, пропуская гостя и хозяйку внутрь.

Сказать по чести, Алек ожидал другого. Подвоха. Или что не сможет войти. Или еще какой-нибудь гадости. Но никакие призраки больше не шептали ему на ухо, никакие соблазны не мерещились в темноте сеней.

— Можно оглянуться, Алек. Все закончилось. Вы молодец, хорошо держались. Подержите, пожалуйста.

Она сунула ему в руки кожаный мешочек, который так и держала в руках, с самого леса.

— Рад слышать, — буркнул московский гость. Чувствовал он себя разбитым и ни на что не годным, уставшим и несчастным. Но мешочек взял и поплёлся за хозяйкой.

Мира зажгла свет в доме, поворошила тлеющие щепы и подбросила новое поленце в печку. От треска, с которым огонь начал пожирать подношение, стало теплее и уютнее.

— Хотите чаю? С пирогом? Ну же, Алек, все же в порядке! Обряд увидели, поучаствовали, как хотели. Красиво же было!

— В порядке? — вызверился вдруг журналист. — Красиво? Это называется — красиво? Потащили нас хрен знает куда, в лес, устроили цирк с огнями. А моя. а наш спонсор? Ее вы откуда взяли? А весь этот балаган про «молчи», «не оглядывайся», все эти идиотские голоса! Луна. Ну это понятно, тут и гипнотизёром особым быть не надо — почву-то подготовили. Чай. Да ваш чай на наркоту надо проверять! Что вы мне подлили? И где моя команда? Куда вы их подевали?

— Они вернутся скоро. Поплутают чуть по лесу — и вернутся. Ничего страшного. За ними присматривают.

— Боюсь спросить — кто, — язвительно прошипел Алек. Его бесило все: эти стены, пучки трав, развешанные вдоль белоснежного бока печи, запах грибов и дождя, сама хозяйка, невозмутимо сидевшая на корточках у открытой топки. На огонь она любуется, видите ли. Мешочек этот дурацкий. Он сунул его в карман, нимало не заботясь о сохранности. Сама виновата, если что. Просила подержать, а не сохранить.

— Я скажу, только вы мне все равно не поверите. Алек, им нельзя было видеть то, что видели вы. И нельзя, и не дано. А вы уже один раз стали свидетелем. нестандартного обряда. Кроме того, вы сбили моего помощника.

— Ложь. Людей я не сбивал. Только. А вы откуда знаете?

— Он спокойно себе двигался до места назначения. Но вас угораздило свернуть в лес, хотя вы чуть ли не на Библии клялись, что больше никогда по лесам ходить и ездить не будете. И приехать ко мне пожелали именно вы. И обряд — скажете,