История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

власть и какие полномочия останутся у него и его наследников, когда он отдаст Парламенту все, чего тот требует от него ныне. Король также выразил желание, чтобы его перевели в одну из его собственных усадеб, где он мог бы жить до тех пор, пока в ходе его личных переговоров с Парламентом стороны не придут к такому соглашению, которое обеспечило бы королевству мир и благополучие, чего, как он совершенно уверен, невозможно добиться посредством тех уступок, сделать которые предлагают ему теперь.

Шотландцы, достаточно ясно понимавшие, что заставить Его Величество принести церковь в жертву их безумным и нечестивым вожделениям невозможно, тем не менее сдержали данное Парламенту слово и, пустив в ход грубую настойчивость и даже угрозы, попытались убедить его добровольно со всем согласиться, хотя признавали, что во многих пунктах предложения Парламента идут дальше того, что сами они считают правильным; однако, добавляли шотландцы, они не видят для короля иного пути к соглашению с Парламентом, кроме удовлетворения всех его требований. Канцлер Шотландии заявил королю, что его ответ на эти предложения имеет громадную важность, ибо может повлечь за собой либо гибель, либо спасение его короны и королевств; что Парламент после многих кровавых битв овладел всеми крепостями и цитаделями королевства; что в руках Парламента уже находятся все его доходы, акцизы, налоги, секвестры, а также власть взимать в королевстве денежные средства и набирать солдат; что Парламент одержал полную победу и располагает сильной армией, способной защитить ее плоды, а потому может теперь сделать с церковью и государством все, что захочет; что Парламент, не желая более подчиняться ни ему самому, ни кому-либо из членов его династии, послал Его Величеству эти предложения, без принятия коих королевство и его народ не смогут обрести безопасности; что, отказавшись дать на них свое согласие, король лишится всех своих друзей в Парламенте, потеряет для себя Сити, да и всю страну; что в таком случае вся Англия выступит против него, как один человек, дабы предать его суду, низложить его и учредить иное правление, и таким образом, оба королевства, заботясь о своей безопасности, установят мир и договорятся о будущем церковном устройстве без его участия, что станет катастрофой для Его Величества и его потомства; в заключение канцлер объявил, что если король покинет Англию, то явиться в Шотландию и править там ему не позволят.

И действительно, заседавшая тогда Генеральная ассамблея шотландской церкви обратилась к хранителям мира с петицией, потребовав запретить королю въезд в Шотландию, если он откажется удовлетворить требования Парламента. Такого рода доводы, нимало не убедив короля, лишь сильнее его рассердили, и он, выказав удивительную твердость и величие души, объявил им, что любое состояние, до которого способны довести его они, не будет для него даже вполовину столь же жалким и мучительным, как то положение, в какое он поставил бы себя сам, поддавшись их уговорам; а потому, сказал король, пусть они поступают, как им угодно, ведь даже теперь, когда все вокруг его покинули, его не оставил Бог.

Получив вполне ожидаемый ответ, Парламент тотчас же потребовал, чтобы шотландцы покинули пределы королевства, а особу короля передали тем лицам, которым поручено будет ее принять. Эти лица должны были сопровождать Его Величество из Ньюкасла в Холмби, усадьбу неподалеку от Нортгемтона (города, который, как и все это графство, в продолжение всей войны выказывал крайнюю враждебность к королю). Палаты также объявили, что в обращении с Его Величеством следует, как того требует Ковенант, иметь в виду безопасность и охрану его особы; и что после того, как шотландцы удалятся из Англии, Парламент вновь объединит усилия со своими братьями из Шотландии, дабы убедить короля принять направленные ему предложения; а если он откажется это сделать, то Парламент не предпримет ничего такого, что могло бы разрушить союз двух королевств, а напротив, будет всячески радеть о его сохранении.

Тогда шотландцы вновь взяли твердый тон и заявили, что английский Парламент не обладает исключительным правом располагать особой короля без их согласия; а Палаты столь же резко ответили, что шотландцам, пока они находятся в Англии, следует выполнять их приказы, присовокупив к своим доводам угрозы, способные внушить мысль, что к военной силе шотландцев они относятся с глубоким презрением и готовы принудить их к повиновению, если те откажутся подчиниться добровольно. Но все эти грозные речи закончились, как только стороны свели свои бухгалтерские счеты и условились о цене, каковую надлежало заплатить за выдачу особы, которую одна сторона решила заполучить в свои руки, а другая — не удерживать; те и другие пришли к согласию, и по внесении двухсот тысяч фунтов наличными и получении гарантии в выплате такой же суммы в оговоренный срок шотландцы передали короля в руки назначенных Парламентом лиц.

Таким постыдным образом этот превосходный государь был в конце января выдан своими шотландскими подданными тем его английским подданным, коим Парламент поручил принять его особу, для чего особому комитету лордов и общин, вместе с подчиненным ему отрядом кавалерии и пехоты, велено было отправиться в Ньюкасл, чтобы принять от шотландцев короля и город; именно там Его Величество и был передан в руки этих людей.

Комиссары встретили его с тем же внешним почтением, с каким прежде обращались с ним шотландцы, и столь же строго воспретили доступ к Его Величеству всякому, чья преданность им самим и их делу внушала сомнения. Палаты специально отобрали и назначили людей, коим предстояло теперь находиться при особе короля и быть у него в услужении, предпочитая прежде всего тех, кто уже успел верно послужить им самим против их господина; если же таковых не находилось, брали других, выказывавших расположение к Парламенту. Все эти назначения были произведены так, как того желала пресвитерианская партия, обладавшая, как тогда думали, полной властью в Парламенте. Хитрые индепенденты позволяли пресвитерианам наслаждаться чувством уверенности в собственном могуществе и влиянии, пока те не выпроводили из королевства своих союзников шотландцев; и не возражали против того, чтобы пресвитериане окружили особу короля своими единомышленниками, а охрану его поручили людям, которым могли доверять.

В состав комитета, назначенного руководить и распоряжаться всеми этими делами, входил, среди прочих, генерал-майор Браун; он пользовался большим уважением и авторитетом в Сити и во всей пресвитерианской партии во время войны, сражаясь под началом графа Эссекса, оказал Парламенту важные услуги и был весьма отважным и дисциплинированным командиром. Таким манером и с такой свитой Его Величество был привезен в собственную усадьбу Холмби в Нортгемптоншире — место, которое он издавна очень любил и