Магия в Средневековье - Табита Стэнмор

что их загнали в угол и дело обречено на провал. И аристократия, и жители Лондона с интересом следили за скандалом. Падение влиятельной семьи, увлечение непристойными подробностями и искренняя озабоченность моральным разложением в самом сердце правительства Стюартов превратили это дело в предмет всеобщего обсуждения. На улицах распевали баллады, большинство из которых были шокирующе неприличными и женоненавистническими, они клеймили Мэри Лейк и Энн Рос настоящими злодейками[59]. Когда их репутация пошатнулась, а расследование обернулось против них, семья Лейк была готова на отчаянные шаги. Сэр Томас предложил 15 000 фунтов стерлингов Джорджу Вильерсу, герцогу Бекингему и неизменному фавориту Якова I, чтобы тот ходатайствовал перед королем от его имени. Это была невероятная сумма, эквивалентная сегодня примерно 2 миллионам фунтов стерлингов, но, несмотря на такое предложение, Вильерс изначально отказался ввязываться. В том был и тактический смысл: чем меньше фаворитов в окружении короля, тем выше вознаграждение для избранных, но, вероятно, Вильерс также понимал, что дело проигрышное и не стоит его времени. Однако в конце концов мать Джорджа уговорила его побеседовать с королем, но беседа не дала плодов. Сумма, которую Томас был готов потратить, и неудача этой попытки показывают, насколько плачевным представлялось положение Лейков. Теперь, учитывая этот контекст, вернемся к нашему персонажу — Пикоку.

Как ни странно для XVII века, общественность почти не придавала значения использованию магии в этом деле. В дошедших до наших дней балладах имя Пикока вообще не встречается, как и в пьесе 1650-х годов, где упоминается этот скандал. Тем не менее нет причин сомневаться в том, что Пикок существовал и представлял реальную угрозу правительству короля Якова. О серьезности, с которой относились к ведуну, говорит письмо королю от сэра Фрэнсиса Бэкона: нам он известен прежде всего как философ, но в 1619 году он был лордом-канцлером Англии. Щепетильный и компетентный юрист, до того он в течение двух лет занимал пост генерального прокурора. Бэкон и возглавил расследование дела Пикока вместе со знаменитым адвокатом сэром Эдвардом Коком. Бэкон прославился как уравновешенный человек, избегавший таких крайних форм допроса, как применение пыток. Поэтому вызывает еще больше удивления тот факт, что Пикока он рекомендовал пытать.

Фрэнсис Бэкон. Уильям Маршалл

1640. National Gallery of Art

В письме от 10 февраля 1619 года дается уклончивый комментарий относительно того, что именно совершил Пикок, при этом ощутима тревога, охватившая Бэкона. Кок и Бэкон сообщают: «Мы продолжаем допрос Пикока… но, правда, еще не добрались до сути; и тот, кто не приложит все силы, чтобы распутать дело, подобное этому, не может иметь отношения ни к чести, ни к безопасности Вашего Величества… Если нельзя поступить иначе, то следует подвергнуть Пикока пытке. Он заслуживает этого так же, как и Пичем»[60].

Эдмунд Пичем был пуританским пастором, которого в 1614 году уличили в написании язвительной проповеди, осуждающей Якова I и предсказывающей его смерть и последующее восстание. Проповедь рассматривалась как измена и свидетельство заговора, и для выяснения его масштабов применялись пытки. В конце концов пришли к выводу, что Пичем действовал в одиночку, но его признали виновным в том, что он лично выступал за смерть короля. Тот факт, что Бэкон настолько серьезно отреагировал на предполагаемые преступления Пичема, показывает, насколько опасными их считали.

Человека пытают на сложном приспособлении, которое объединяет дыбу, блок и грузы, и поднимают его перед инквизитором и его писцом. Гравюра на дереве (?) по Г. Солтау

Wellcome Collection

Высказывались опасения, что Пикок «околдовал королевский суд… для решения дела сэра Томаса Лейка и леди Эксетер». Похоже, раз Томасу Лейку не помог подкуп, то это должна была сделать магия, — по крайней мере, так он считал. Поскольку Яков I проявил личный интерес к делу, предполагалось, что, повлияв на его сознание, удастся положительно настроить его по отношению к семье Лейк, которую в таком случае бы оправдали и реабилитировали. К сожалению, план не сработал, и весь удар пришелся по Пикоку. Его пытали, вздернув на дыбу. Это была крайне болезненная практика, в ходе которой испытуемому связывали руки за спиной и подвешивали за запястья, к ногам крепили тяжелые грузы (нередко деревянную балку). Результатом обычно становились вывихнутые плечи и порванные связки — неудивительно, что Пикок «очень плохо переносил пытки и пару раз терял сознание». Под давлением боли он признал, что пытался склонить Якова к решению в пользу семейства Лейк, но тем не менее продолжал настаивать на том, что не планировал причинять вред монарху или убивать его. Возможно, именно этой информации в конечном счете и хотел добиться Бэкон. Ведь прецедент уже был. Злые ведьмы, как известно, пытались убить Якова в 1590 году, подняв бурю, чтобы потопить корабль, на котором он находился. Сообщалось, что король во время шторма действительно видел ведьм, злобно покачивающихся вокруг его корабля[61]. После того как Яков пережил по крайней мере одно магическое покушение, становится понятным его желание расследовать слухи о других.

Поскольку Пикок «всего лишь» пытался обеспечить победу своего клиента в предстоящем судебном процессе, его в конце концов не обвинили в государственной измене. Однако заключили в лондонский Тауэр, где он, возможно, и умер: его след после завершения расследования теряется. Даже если его освободили, пытки, через которые ему пришлось пройти, оставили его калекой. Сэра Томаса Лейка, Мэри Лейк и Энн Рос также заточили в Тауэр и оштрафовали, кроме того, им было приказано просить прощения у короля. Энн сделала это и получила помилование; вскоре ее примеру последовал Томас. Однако Мэри отказывалась подчиняться приказу около года, и ее освободили только после того, как она наконец-то повиновалась. В конце концов семья оправилась от скандала, а Томас через пару лет даже помирился с королем Яковом. Нет никакой гарантии, что он больше не обращался к магии, чтобы восстановить свое положение при дворе. Как мы увидим в восьмой главе, колдовство использовалось и для восхождения по социальной лестнице — в его случае повторного.

Джованни Боккаччо. Миниатюра с изображением камеры пыток. Лиена изображена лежащей на столе, привязанной за ноги и запястья к веревкам, протянутым через кольца на стенах. Прислужники терзают ее, двое мужчин в капюшонах стоят поодаль. Она плюет в одного из них

Около 1450. The New York Public Library Digital Collections

Похоже, что попытки аристократов обеспечить себе преимущество были характерны не только для Англии. В России у князя Волконского в 1649–1650 годах нашли инструкцию к полезному заклинанию «для воздействия на