Юродство о Христе и Христа ради юродивые восточной русской церкви: исторический очерк и жития сих подвижников благочестия - Иоанн Ковалевский

Всякий избирает себе путь, который соответствует его силам и наклонностям, и никто не вправе назначать другому образ жизни, чтобы он тем, а не другим путем достигал спасения. Силы у людей различны и всякий, лучше зная свой внутренний мир, лучше может определять для себя и образ деятельности, чем кто-либо другой. По крайней мере, никто не имеет права упрекать другого, что он избрал тот, а не другой путь ко спасению; притом, спасение совершается не одними силами человека, но и содействием благодати, – и там, где действует благодать, наставляя человека на всех путях его жизни, там расчеты ума должны умолкнуть.

Далее, совершенно неосновательно требование, чтобы образ деятельности, угодный Богу, был для всех один и тот же, мы уже заметили, что при различии сил в людях такое единство в образе действования совершенно невозможно. Важность юродства не уменьшается от того, что этот образ жизни не может быть всеобщим, как и девственность не перестает быть возвышенною добродетелию от того, что не все могут быть девственниками. Напрасно также опасение, что общественный порядок разрушился бы, если бы все стали юродивыми. Юродивыми все не могут быть уже потому, прежде всего, что путь юродства, как мы уже видели, – удел «совершенных», утвердившихся в добродетели и при всем этом, как ранее заметили, что те немногие, которые совершали свое спасение этим трудным и скользким путем, – принимали его по призванию свыше. Что же касается мысли, что юродивые были бесполезными членами общества, то это опровергается со всею очевидностию тем высоким благотворным влиянием, какое имела их жизнь для современников. Если же они не служили обществу внешними трудами, то – разве на одних трудах вещественных зиждется благосостояние общества? Общество, как и каждый человек в частности, кроме жизни вещественной, телесной, имеет жизнь внутреннюю, духовную, и нет сомнения, что услуги, оказываемые обществу для поддержания его жизни внутренней, гораздо важнее услуг, делаемых для поддержания жизни вещественной, по известной Евангельской истине: не душа ли больши есть пищи и тело одежди (Мф. VI:25). Еще ветхозаветный мудрец сказал: правды возвышается язык, умаляют же племена греси (Притч. XIV:34). И нет нужды доказывать истинность сих слов. Всем известно, как слабы бывают все общественные связи при ослаблении главного элемента жизни общественной нравственности. Печальную истину эту подтвердило бы собою не одно общество; не одно государство пало от растления нравов: история представляет бесчисленное множество примеров сему. Как же после этого важны для общества те люди, кои трудятся над улучшением нравов? Юродивые, как мы уже видели, бесспорно были одни из лучших учителей благочестия: вся их жизнь исключительно была посвящена на врачевание нравственных недугов современников. Можно ли после этого сказать, что они были бесполезными членами общества?!

Наконец, что касается того мнения, будто юродивые погрешали против той важной обязанности, выполнение которой составляет один из главных источников благосостояния и улучшения человечества – против обязанности относительно образования умственных сил своих; то это возражение, строго говоря, не заслуживает и опровержения. «Юродивые не упражнялись в том телесном обучении, которое, по слову апостола, вмале есть полезно (1 Тим. IV:8); но при всем том, какой ученый в мире восходил когда-нибудь на такую степень ведения, на какой стояли юродивые? Какой естествоиспытатель мог со всею подробностью и точностью предугадывать имеющие быть явления в мире физическом? Какой психолог до того возвысился на поприще своей науки, что мог бы проникать в сокровенные мысли и желания человеческие? Но для просвещенных светом небесной мудрости юродивых самое таинственное, неудобопостигаемое в природе физической и нравственной было удобопонятно, доступно. Они со всею точностью предсказывали и предугадывали не только явления мира видимого, но и скрывающееся – в глубине души человеческой. Не говорим уже, чтобы какой мудрец мира мог когда-нибудь проникать в мир высший, духовный! В храме Влахернском были, конечно, и мудрецы мира; но дивное явление в духовном мире видел один юродивый и еще тот, кому этот юродивый указал на него. После сего очевидна неосновательность возражения, что юродивые не выполняли обязанностей относительно образования духовных сил своих»[142].

^ Глава V

Время, когда впервые видим в христианстве подвижников этого рода, и особенности египетского иночества, способствовавшие появлению его: стремление иноков восточных самым делом исполнить закон Христов. – Сравнительный упадок восточного иночества как причина появления назидательных писаний о подвижничестве; подражательный характер этих писаний. – Первая, по времени, Христа ради юродивая, блаженная Исидора, житие ее. – Характеристика подвига юродства историком Евагрием. – Преподобный Серапион Синдонит. – Преподобный Виссарион чудотворец. – Святой Симеон, Христа ради юродивый. – Преподобный Фома Христа ради юродивый. – Святой Андрей Христа ради юродивый

Естественным теперь является вопрос, когда же именно, с какого времени, мы видим в церкви христианской этих дивных подвижников благочестия, Христа ради юродивых? Если общие черты этого подвига, как мы уже видели, заповедуются Евангелием, особенно же непосредственным выразителем духа его – учением апостолов и изложены в наставлениях первых насадителей подвижничества, – то с какого именно времени видим, так сказать, живые примеры действительности, в которых воплотились эти особенности юродства? Несомненно, – что этот подвиг появился в скором времени после того, как христианство восторжествовало над язычеством, – с признанием христианства государственною религией. Но, с победою христианства над язычеством, последнее не только умерло, но нередко вступало со своими страстями и пороками в общество христиан. Когда над христианами постоянно висел меч гонителей, принимали христианство только по истинному расположению, а теперь, когда, по требованию закона, каждый член государства должен быть и членом церкви, немало было примеров, что принимали «новую веру», потому что это было необходимо, или потому что выгодно. Немалая часть христиан того времени была только по имени христианами, и многие думали, что достаточно числиться в обществе христианском, без исполнения заповедей Евангелия, чтобы быть христианами. Отсюда, естественно, нравственный идеал христианства начал омрачаться в членах Церкви Христовой; стало замечаться оскудение той нравственной чистоты, какою была ознаменована первенствующая Христова Церковь. «Я сам так же, как и вы, – говорил святой Иоанн Златоуст современным ему порицателям монашества, – и даже более, нежели вы, желал бы, чтобы не было нужды убегать в пустыни. Но поелику здесь все извращено и самые города, несмотря на судилища и законы, полны нечестия и пороков и только пустыня приносит богатые плоды любомудрия; то по всей