Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

Мы прождали около двух часов и снова увидели их. Они медленно возвращались. Возле развилки они остановились и, судя по их оживленным жестам, затеяли яростную перепалку. Потом они разделились. Алим и оба аладжи поехали направо, в сторону Колучина; остальные вернулись в долину, где лежала Чертова скала.

Теперь они ехали медленно. По их позам и движениям было видно, что они очень растеряны. Лишь трое их сообщников неслись галопом; они спешили, потому что алим собирался привезти сюда лорда. Когда враги скрылись из виду, мы направились к лошадям; собрали траву и хворост, чтобы разжечь костер, на котором решили зажарить окорок и лапы медведя. Мяса у нас было больше, чем на сутки вперед.

Пришло время сумерек; в лагере сгустился мрак. Эта небольшая поляна очень понравилась моим спутникам.

Естественно, мы принялись обсуждать все перипетии последнего дня; у нас хватало времени на это. Потом мы легли отдыхать, но сперва определили очередность караула. Пожалуй, мы могли бы не опасаться нападения, но осторожность никогда не помешает, а кроме того, часовой поддерживал огонь, ведь ночь в горах Шар-Дага была прохладной.

На завтрак и обед было то же самое меню, что накануне, да и беседа вертелась в основном вокруг вчерашних тем. Мы чувствовали себя свежими и взбодренными; по нашим лошадям тоже было видно, что долгий отдых пошел им на пользу. Те и другие, люди и животные, готовы были выдержать новые испытания.

Пополудни я выехал в одиночку и отправился на ту сторону, к каменным стенам, окружавшим долину, где находилась Чертова скала; я хотел разведать место, где вечером было бы удобнее всего вести вниз лошадей. Углежог говорил, что англичанина могут доставить уже вечером; значит, к этому времени нам надо быть поблизости, чтобы прийти ему на помощь.

Мне пришлось пробираться окольным путем, чтобы меня не заметили с той стороны. Впрочем, мой конь очень скоро перенес меня вниз, и мне удалось обнаружить укрытие, подходившее для моих замыслов. Оно находилось в самом начале долины.

Когда я вернулся к своим спутникам, пора было отправляться в путь, ведь солнце клонилось к закату, и пока мы достигнем укрытия, станет совсем темно.

Мы не старались маскировать наши следы; вечером их все равно будет не видно. Пробравшись на ту сторону, мы повели лошадей через кустарник, а потом вместе с Халефом решили подкрасться ко всей честной компании. Оско и Омар остались, получив указание вести себя очень тихо и ни в коем случае не покидать место до нашего возвращения.

Стало совсем темно, но мы довольно сносно знали местность и потому бесшумно подобрались к домику углежога. Между ним и поленницей, сложенной для выжигания угля, пылал яркий костер, возле которого расселись все, кого мы ожидали здесь застать.

Осторожно прокравшись к краю полянки, мы достигли кустарника и, минуя его, подползли к узкой тропе, что вела от дуба к костру. Там мы и уселись.

Люди находились так далеко от нас, что мы, хоть и улавливали их голоса, не могли различить ни слова. Судя по их виду, они были не в лучшем настроении. Взгляды, которые они бросали в сторону дороги, убеждали, что они рассчитывали на скорое появление алима и его пленника.

В самом деле, прошло не более четверти часа, как послышался конский топот. Сидевшие у костра вскочили с мест. Прибыли шестеро всадников. Двое из них были привязаны к лошадям — лорд и, очевидно, его переводчик. Среди приехавших был алим; он спрыгнул с седла и подошел к людям, ждавшим его. Его встретили с видимым удовольствием. Потом пленников сняли с лошадей и веревками обмотали им ноги; руки их были уже связаны. Затем их положили на землю. Сопровождавшие поставили ружья возле стены дома и сразу подсели к огню.

Жаль, что мы не могли понять их речи, ведь разговор был очень оживленным. Однако длился он недолго. Они встали, чтобы отнести пленников к пещере; углежог открыл вход в нее.

Теперь они были так близко, что мы слышали каждое слово. Алим сказал, обращаясь к связанному переводчику:

— Я уже говорил, что бояться тебе нечего. Мы прихватили тебя, потому что не понимаем англичанина. За свои переживания ты даже получишь бакшиш. Англичанин тоже тебе заплатит. Конечно, пока он не согласился с нашими требованиями, но мы сумеем его заставить, а ты нам в этом поможешь. Если ты надоумишь его не упорствовать, то самому будет лучше: чем скорее он заплатит, тем скорее тебя освободят.

— А его вы освободите, как только он передаст вам деньги? — спросил переводчик.

— Это не твое, а наше дело. Стоит ли кого-то освобождать, если он потом станет мстить? Но ты, конечно, не говори ему об этом. Вас сейчас уведут в пещеру. Поболтай с ним! Через четверть часа я подойду. Если он все же откажется выдать чек к своему банкиру, то получит крепкую взбучку; это его лучше вразумит. Ему не дадут ни еды, ни питья, пока он не послушается нас, зато как следует угостят палками.

— Что говорит этот мошенник? — спросил Линдсей по-английски.

— Что нас сейчас бросят в пещеру, — ответил драгоман. — Вам не дадут ни еды, ни питья; вы будете получать лишь побои, пока не подпишете чек. Но вам нельзя этого делать: я только что слышал, что тогда вас убьют. Конечно, мне запретили это говорить, но ведь вы меня наняли, и я служу вам, а не этим мошенникам. Быть может, вам еще удастся бежать.

— Большое спасибо! — коротко ответил англичанин. — Они не получат ни гроша, эти мошенники. Пусть они забьют меня до смерти! Well![1214]

— Ну, что он там сказал? — спросил алим.

— Что ничего не заплатит.

— Скоро он заговорит по-другому. Что ж, вас уведут вниз! Я приду через четверть часа.

Каждому из пленников еще раз обмотали руки веревкой; слуги углежога поползли вперед, взявшись за концы этих веревок. Когда слуги вернулись, я услышал, как за поленницей звякнула цепь; я понял, что закрепили камень, лежавший перед входом.

— Мы не сразу будем вызволять лорда? — тихонько спросил меня Халеф.

— Нет, мы же оставили наши ружья.

— Ну и что? У нас с собой ножи и пистолеты, а у тебя еще и револьверы. Этого хватит.

— Даже если бы удалось прогнать негодяев, в чем я не сомневаюсь, все равно они потом нападут на нас, пока мы будем снимать путы с пленников. Нет, поведем себя осмотрительнее.