Дневник плавания с Берингом к берегам Америки. 1741-1742 - Георг Вильгельм Стеллер

8 октября в течение дня ветер и погода были такими же, как и накануне. Однако в три часа пополудни несносный юго-восточный ветер внезапно задул с величайшей силой. Через два часа при западном ветре мы снова попали в очень сильный шторм с дождем и градом вперемешку. Тогда показалось, что они окончательно решили идти в Америку, потому что даже во время этого шторма мы шли на северо-восток под нижними парусами.

9 октября ветер и шторм стали еще более свирепыми. Весь день нас несло к северо-востоку, при этом все время светило солнце, и ночь была очень ясная.

10 октября шторм продолжался с той же силой. Лейтенант Ваксель пытался убедить капитана-командора, который из-за длительного бездействия снова свалился с цингой, что тот должен дать согласие идти к Американскому континенту и провести там зиму, поскольку невозможность достичь Камчатки стала очевидна, тем более что через несколько дней мы уже не сможем управлять парусами и судном из-за множества больных; иначе все погибнут в море вместе со всеми своими пожитками. Но капитан-командор, которого много раз обманывали, теперь доверял всем очень мало и свел свое мнение к тому, что следует дать обет и собрать деньги, чтобы передать половину их русским на постройку экспедиционной церкви в Аваче, а вторую половину — лютеранам на церковь в Выборге[161].

11 октября была прекрасная ясная и солнечная погода, ветер — WtNW, но мы плыли на юго-запад. К ночи ветер полностью стих, и в час пополуночи стало спокойно, как 21 сентября. Но вскоре снова задул сильный южный ветер. С ним мы столь быстро побежали на запад, что за единый час прошли милю и три четверти.

12 октября мы плыли с этим ветром на WtN. Но к полудню ветер переменился на юго-западный, и около шести часов вечера мы снова попали в бешеный шторм со снегом, дождем и градом. Видели мы и радугу.

13 октября шторм стих. Из-за противных западных ветров мы повернули западнее между югом и севером. До полудня мы часто видели солнце, но днем начали попеременно идти сплошной пеленой то дождь, то град. К вечеру мы снова увидели радугу.

14 октября море стало совершенно спокойным, воздух был чист, светило солнце, но было довольно холодно. В этот день снова говорили об Американском материке. Но коль скоро наши офицеры высказывают все, что взбредет в голову, я не намерен им верить, пока они заранее не обдумают, что хотят сказать, прежде всего потому, что до сих пор у них вовсе не было никаких размышлений, потому что они думают, делают и говорят лишь то, что подсказывают им глаза.

15 октября весь день светило солнце, дули умеренные северо-западные ветра и море было спокойным.

16 октября погода была очень приятная и теплая, море — очень спокойное. К вечеру, в шесть часов, Бог послал нам сильный южный ветер, с которым мы поплыли со скоростью сначала три, а затем четыре узла. Ночью ветер переменился на восточный, поэтому мы продолжали плыть на пяти, шести и шести с половиной узлах. Как только рассвело, задул северо-восточный ветер и стал так силен, что мы осмелились продолжать путь только под нижними парусами.

17 октября весь день шел дождь. Теперь мы впервые целые сутки шли с устойчивым северо-восточным ветром, хотя он и был, пожалуй, слишком силен. После того как мы прошли 24 мили за двадцать часов, ветер стал таким сильным, что мы были вынуждены с четырех часов лечь в дрейф. Ночью довольно сильно штормило, но к утру стало стихать.

18 октября была переменная облачность, но очень холодно, море было сравнительно спокойным, ветер — NWtW. Весь день мы шли со скоростью более двух и двух с половиной узлов курсом ZWtW. Теперь у нас было уже 32 человека больных. Но все, и больные, и здоровые, поневоле были чрезвычайно удручены постоянно меняющимся ветром.

19 октября ветер, курс и погода были такими же, как и накануне. В этот день умер морской солдат Киселев[162].

20 октября ветер, курс и погода были такими же, как прежде, но ночью штормило. В этот день умер служилый Харитонов[163].

21 октября ветры, курс и погода были все те же. Но к вечеру мы попали в шторм, и умер морской солдат Лука Завьялов.

22 октября была ясная погода, солнце, сильный мороз, западный ветер, и мы проложили курс NtO прямо к материку, каковое решение внезапно было твердо принято, поскольку лейтенанту Вакселю сказали, что осталось только пятнадцать бочек воды, из которых две испортились и большая часть воды вытекла, когда экипаж запоздало попытался приладить на них обручи[164]. Перед плаванием деревянные обручи на водяных бочках должны были заменить железными, так как деревянные обручи портятся, если судно находится в длительном плавании. Но, поспешая с отправлением, офицеры объявили их вполне пригодными, не предвидя теперешних обстоятельств.

23 октября ветер переменился, а с ним — и готовность офицеров идти в Америку. Поэтому до полудня мы плыли на север с юго-восточным ветром, а днем и ночью — с восточным ветром, так что, несмотря на плохую погоду и сплошную пелену града, мы прошли за сутки 31 милю, то есть тем самым стали уходить от берегов Америки с тринадцатью бочками воды, чтобы либо достигнуть Камчатки, либо высадиться при первой же возможности на первом попавшемся подходящем острове. Мы открыто обсуждали эти варианты, чтобы поднять дух матросов и больных.

24 октября ветер и погода были такими же, как и накануне. Но к вечеру ветер стал северным. С ним мы прошли так далеко, что, по суждению Вакселя, находились в 134 милях от Авачи, а по мнению подштурмана Юшина — в 122 милях, и постепенно приближались к 53-й параллели, поскольку они не желали по пути находить еще какую-либо землю. Было принято решение придерживаться 52-го градуса, чтобы в случае острой нехватки воды мы могли использовать все ветра, которые дуют вдоль Камчатки. Если бы ветер стал северным, мы могли бы идти к первому или второму Курильским островам и встать там на якорь. Но если бы он стал южным, мы с большей легкостью могли бы идти в Авачинскую