Долгие Дороги - Дэн Марко

сам не понимал, почему так наивно вёл себя. Впечатление от увиденного или банальное дружелюбие – ни один из вариантов не устраивал Вестерфозе в данной ситуации. – Вергилий, раз уж ты вышел на связь, позволь мне задать тебе один вопрос?

– Ты становишься чересчур любознательным. Это никогда до добра не доводит. – спустя недолгую паузу ворчливо произнёс тиран.

– Твой псевдоним, он же взят из «Божественной Комедии», так ведь? – Даниэль старался быть крайне осторожным в выборе подходящих слов.

– Ну да, и что с того?

– Ты сказал, что это имя мне знакомо. Почему именно Вергилий?

Последовала тишина, заставившая учёного уже пожалеть о сказанном. Вскоре это и произошло. Заряд тока разразился по всей шеи и спине, заставив Вестерфозе скрючиться от дискомфорта.

– Хватит попусту тратить время. Это знание тебе пока ничего не расскажет. Продолжай свою миссию. Конец связи.

Наконец-то выпрямившись, молодой человек, ругаясь про себя, медленно пошатываясь от фантомной боли и проклиная себя за беспечность, последовал за всё ещё видимым на горизонте Ребис, странно остановившихся возле небольшого разлома в земле.

– Что-то не так? – спросил учёный.

– Да. – претеритант указал на горизонт. – Разрушение города повлекло за собой размытие границ реки, и теперь прилегающие территории ушли под воду.

– Тогда остаётся только метрополитен… – разочарованные слова слетели с уст учёного. – Да, возможно не самая разумная идея. Вода там тоже может оказаться. Некоторые станции и пути могут быть обвалены. Но сейчас, это, по-видимому, наиболее безопасный способ, по крайне мере покинуть Канары-Уорф.

– Тогда, стоит попробовать пройти через него. – окончили Ребис.

С этими словами они оба вошли через обвал, больше напоминающий тёмную и продолговатую пещеру, где следы былых цивилизаций давно утеряны. Благо, на костюме у Даниэля оказался фонарик, столь необходимый в подобной ситуации, но не избавляющий от возможного существования о том самом затопление, о котором говорил претеритант.

Если бы не уточнение со стороны его компаньона, Вестерфозе вряд ли бы узнал в этих разрушенных катакомбах самое первое в мире метро. Рельсы показались лишь спустя пол часа ходьбы. До станций ещё было далеко, но пока проход давался с немалым трудом. Неровный грунт, частые обвалы или ямы препятствовали быстрому продвижению. По прогнозам Ребис, войдя сюда вечером, они окажутся на выходе уже к ночи. И с каждым шагом, прогноз переставал быть таковым.

Вскоре впереди показался состав. Вагон за вагоном, каждый из них был в ужасном полуразрушенном состоянии, пустой, наклонившийся в бок, заполненный до краёв толстыми слоями пыли. Всё выглядело мрачно и неуютно, в воздухе витал смрад смерти и хлада, и если уж не Даниэлю, то Ребис этот запах был точно знаком.

Проход с обеих сторон был завален, либо перекрыт покосившимся частями поезда, так что единственным способом пройти дальше была запасная дверь на конце состава. Но стоило Вестерфозе открыть её, как тут же на землю повалились груда мусора, создав мутное облако пыли, которое вскоре рассеялось, открыв крайне нелицеприятную картину.

Вместо горы обломков, пред ногами путешественников лежали кости и уже сгнившая плоть, смешанная с пылью и кусками рваной одежды. Весь вагон был полон полностью разложившихся до состояния скелетов человеческих останков, разных размеров, комплектацией и возрастов. Мужчины, женщины, дети, старики, один на другом, сваленные в кучу они застилали всю внутреннюю поверхность поезда. Различные позы говорили о том, что каждый из них умирал долго, мучительно, съёжившись от страха перед лицом неминуемой смерти. Ужасный смрад же, только усилился. Даже не учитывая темноту, из-за которой остальные детали «кладбища» были не видны, сама картина вызывала неподдельный страх и мёрзлый ужас, стоило лишь проиграть в воображении последние дни и мысли тех людей.

– Это же… – Даниэль не смог договорить до конца, рвотный позыв и резкая боль в животе заставили пасть на колени. Тяжело дыша, он никак не мог заставить себя, не то, чтобы вспомнить увиденное, но даже, снова поднять глаза. Сама картина, застрявшая в его голове, продолжала мучить его дрожью и холодом, даже когда его очи были закрыты.

– Да, верно. Это тела жителей Лондона, или то, что от них осталось. – чересчур бесчувственно и равнодушно произнес претеритант. Казалось, подобная картина совершенно не удивляла их. Вестерфозе не мог заставить себя посмотреть на их невозмутимое лицо, даже если бы захотел.

– Но почему? Почему они здесь? – слёзно произнёс учёный.

– Возможно, опасения учёных РИСИ подтвердились и город действительно был разрушен в результате катастрофы. Из-за всеобщей паники, не все успели добраться до убежищ, и предпочли спрятаться в метро, где долго умирали. Возможно, их убило что-то иное. Может быть голод… В любом случае, нам нужно продолжать идти дальше.

– Мы… мы не можем…

– Что не можем? – спросил беловолосый солдат, с непониманием в голосе.

– Идти дальше… По ним… Через них… Это… Не правильно!

– Это единственный свободный путь. Боюсь, другого выбора просто нет. – голос претеританта становился всё более безэмоциональней. В нём не виделось ни удивления, ни скорби. Их взгляд был спокоен.

– Нет, но… Мы должны хотя бы похоронить их… Сделать что-то… – Он чувствовал, как гнев и обида неотвратимо подступают к нему. Множество мыслей роилось в нём. Не все из них были логичными, соответствовавшими обычному разуму учёного.

Ребис молча подошли к застывшему молодому мужчине чуть ближе, всё время, не сводя с него глаз.

– Никто не будет их хоронить, Даниэль. – Не смотря на стресс институтского сотрудника, их голос никак не изменился, как бы бесчувственно это не звучало. – Тела убирали, чтобы предотвратить эпидемии. Исходя из религии. В данный момент, для нас это не имеет смысла. У нас есть задание.

– Я-я… Просто не знаю… Я должен был быть готов к подобному, но сейчас, увидев это… всё это…

Внезапно, практически неожиданно, Вестерфозе почувствовал, как его руку взяли в свою большую ладонь претеританта. На их лице появилась столь чуждая для всей присущей атмосферы тёплая улыбка. Но в то же время, такая успокаивающая, что у учёного при одном лишь взгляде на них, сжатое до этого в тисках сердце, забилось вновь, как и прежде.

Даже если и не до конца, но ему стало немного легче.

– Мы можем держать тебя за руку, вести тебя, если ты заблудишься, или нести, если не сможешь идти. Нам доводилось видеть подобное ранее. И мы можем понять тебя, принять, помочь. Это может быть трудно. Но мы попытаемся, попробуем. Ради тебя. – Их золотые глаза всматривались глубоко в его зелёные. – Но наше задание, наш с тобой приказ должен быть выполнен, несмотря ни на что.

В этот раз он остался стоять. Ждал, когда