Единственная игра в городе: центральные банки, нестабильность и предотвращение следующего коллапса - Mohamed A. El-Erian

из Глобального института McKinsey подсчитали, что в период с 2007 по 2012 год правительства стран Еврозоны, Великобритании и США сэкономили 1,6 триллиона долларов, а нефинансовые компании - 710 миллиардов долларов. 11.

В этих странах дела у домохозяйств идут не так хорошо. Больше всего пострадали сберегатели - как правило, пожилые люди, рассчитывающие на доход от краткосрочных ценных бумаг с фиксированным доходом (например, депозитных сертификатов), а также те, кто собирается приобрести новые аннуитеты от страховых компаний, чтобы защитить свой выход на пенсию. Действительно, падение процентных ставок заставило страховые компании не просто снизить гарантированные выплаты, некоторые из них вообще отказались от аннуитетного бизнеса.

 

В общем, неравенство стало глубоко укоренившейся проблемой, негативные последствия которой могут легко превратиться в самоподдерживающийся порочный круг. Неудивительно, что центральные банки оказываются в особенно неудобном положении, вынужденные проводить политику, усугубляющую неравенство в краткосрочной перспективе. В долгосрочной перспективе все это не имело бы большого значения, если бы не два тревожных факта: Такой подход к политике еще не привел к устойчивому росту доходов и заработной платы, который компенсировал бы неблагоприятные краткосрочные последствия, а широко распространенная (и понятная) реакция против неравенства нарастает, угрожая в будущем поглотить центральные банки.

 

 

ГЛАВА 12.

ПОСТОЯННЫЙ ДЕФИЦИТ ДОВЕРИЯ

 

"Доверие, как и душа, никогда не возвращается после того, как оно уходит".

-ПУБЛИЛИУС СИРУС

 

 

Проблема 4: Потеря институционального доверия является частью более общей эрозии доверия к политикам и "системе" в целом.

Институциональный авторитет имеет решающее значение для создания и поддержания экономического процветания. Действительно, зачастую это самый важный фактор, который отличает стабильные зрелые экономики от нестабильных и непредсказуемых. В последние годы авторитет многих институтов подвергся серьезной атаке.

Трудно объяснить широкой публике, как правительства и центральные банки остались в стороне и позволили безответственному принятию финансовых рисков привести к кризису и последующей длительной посредственности. Еще труднее объяснить, почему они затем выделили триллионы долларов на спасение банков; именно эти организации многие считают виновниками кризиса. И практически невозможно оправдать тот факт, что так мало банкиров понесли наказание за свое безответственное поведение.

 

Все это усугубляется историями о недобросовестных действиях банков. Спустя почти десять лет после начала мирового финансового кризиса все еще налагаются судебные штрафы, в том числе за манипулирование валютными рынками и LIBOR, ключевой коммерческой процентной ставкой, устанавливаемой банками. Между тем новые исследования проливают свет на то, насколько одни банки обходили правила, а другие пренебрегали даже самыми элементарными элементами обслуживания клиентов и управления рисками. 1

Бывший председатель ФРС Бернанке был одним из тех, кто комментировал этот феномен. Вскоре после ухода из ФРС в начале 2014 года он заметил, что "естественная реакция человека с Главной улицы - "почему вы спасаете их, а не меня?". Предотвращая крах системы, мы защищаем экономику, мы защищаем вас". Но это сложный аргумент, и я не думаю, что мы всегда приводили его так хорошо, как могли бы." 2

Бывший министр Гайтнер пошел дальше. Понимая, как сложно представить общественности аргументы в пользу спасения, он довольно резко отреагировал на тех, кто утверждал, что такая помощь банкам будет способствовать повторению безответственного поведения в будущем. Он не видел оснований для утверждений тех, кого в своей книге он назвал "фундаменталистами морального риска". 3

Признавая продолжающийся гнев в стране, активная группа политиков заинтересована не только в дальнейшем снижении рисков банков, но и в получении более глубокого представления о том, как работает их фактический главный надзиратель - Федеральная резервная система, - настолько, что неконфронтационный председатель Йеллен в июле 2014 года предупредила в интервью Конгрессу, что усиление надзора со стороны ФРС может стать "серьезной ошибкой". 4

Однако этот феномен не исчезнет в ближайшее время, тем более что он объединяет законодателей по обе стороны политической оси, хотя и по разным причинам.

Республиканцы, как правило, обеспокоены вмешательством ФРС в работу рынков, включая баланс, который к началу 2015 года вырос до 4 триллионов долларов. Более того, как заявил бывший заместитель председателя ФРС Дональд Кон в декабре 2013 года, комментируя "портфель, который может расти практически без ограничений", "есть некоторая законность в этих неудобствах [относительно] потенциальных последствий для финансовой стабильности" 5 - эту обеспокоенность повторил Джереми Стайн, когда он был членом Совета управляющих ФРС. Именно эти проблемы заставляют законодателей, таких как республиканец из Техаса Джеб Хенсарлинг, возглавляющий Комитет по финансовым услугам Палаты представителей, угрожать "самой тщательной проверкой и надзором за деятельностью Федеральной резервной системы за всю ее историю" 6.

 

По другую сторону прохода демократы по-прежнему обеспокоены тем, что ФРС слишком близка к финансовым рынкам и особенно слишком дружелюбна к банкам. В ноябре 2014 года на слушаниях в банковском комитете Сената сенатор Элизабет Уоррен из Массачусетса сказала Биллу Дадли, президенту ФРС Нью-Йорка: "Вы должны исправить это, мистер Дадли, или мы должны найти кого-то, кто это сделает". Это замечание было особенно примечательным, поскольку Конгресс не имеет права голоса при назначении на должности в ФРС Нью-Йорка. 7

Другие страны ищут дополнительные способы обуздать безответственное отношение банков к рискам. В декабре 2014 года Нидерланды решили заставить банкиров давать клятву, что "они будут стараться поддерживать и укреплять доверие к финансовому сектору, да поможет мне Бог". Как написала Лиз Олдерман, главный европейский деловой корреспондент New York Times, "грешники банковской системы, похоже, настолько не поддаются влиянию регуляторов и прокуроров, что одна страна пробует более действенный сдерживающий фактор - страх Божий". 8

Все это представляет собой угрозу "брендингу" современного центрального банка, который начал утверждаться в США в 1980-х годах при тогдашнем председателе ФРС Поле Волкере. 9 Публично объявив войну высокой и изнурительной инфляции, он одержал светскую победу над ценовой нестабильностью, восстановил авторитет ФРС и придал ее бренду довольно мистический характер. Мистика усилилась во время длительного пребывания на посту председателя Гринспена, когда, как отмечалось ранее в этой книге, ФРС и ее "маэстро" прославлялись тем, что обеспечили, казалось, постоянный период экономического процветания, низкой инфляции и финансовой стабильности.

Как и в бизнесе, сильный бренд центрального банка неразрывно связан с его операционной эффективностью.

 

Сильные бренды известны во всем мире благодаря надежности в обеспечении качества и обещаниям хороших результатов. Чем сильнее бренд, тем больше вероятность того, что потребители будут действовать даже на основании одних только объявлений - например, тысячи людей будут готовы встать в очередь, чтобы купить только что выпущенный продукт, несмотря на относительно ограниченную информацию о нем. Более того, в некоторых очень ограниченных случаях бренд (как, например, Apple)