Единственная игра в городе: центральные банки, нестабильность и предотвращение следующего коллапса - Mohamed A. El-Erian

Исследование Федеральной резервной системы США, в том числе ее богатый данными обзор потребительского кредитования, - лишь один из многих источников, подтверждающих необычный и существенный рост неравенства. В нем подробно описывается, как "в период с 2010 по 2013 год общий средний доход семьи вырос на 4 % в реальном выражении, но медианный доход упал на 5 %, что соответствует росту концентрации доходов в этот период". Более того, заметный рост доходов наиболее обеспеченных семей произошел в то время, когда "семьи, находящиеся в нижней части распределения доходов, наблюдали продолжающееся снижение средних реальных доходов". 5

Реальность растущего неравенства также проявляется в разрыве между домохозяйствами белых и меньшинств. Данные Федеральной резервной системы показывают, что медианный доход домохозяйств меньшинств снизился на 9 % в период с 2010 по 2013 год. По сравнению с почти неизменным уровнем для домохозяйств белых, не принадлежащих к испанскому населению.

В 2014 году Ракеш Кочхар и Ричард Фрай из Исследовательского центра Пью пролили свет на то, насколько это неравенство "увеличилось по расовым и этническим признакам после окончания великой рецессии". 6 Согласно их выводам, разрыв в богатстве между белыми и афроамериканскими домохозяйствами является самым большим с 1989 года, причем у первых он увеличился с восьмикратного уровня медианного богатства афроамериканцев в 2010 году до тринадцатикратного в 2013 году. Разрыв с латиноамериканцами также сократился, хотя и не столь значительно: с девятикратного до десятикратного, что является самым высоким показателем с 2001 года.

Существуют светские, структурные и циклические факторы, которые усиливают неравенство в доходах, богатстве и возможностях.

Структурные факторы варьируются от изменения характера технологического прогресса, который благоприятствует людям с более высокой квалификацией, до роста инвестиционных характеристик "победитель-всех" и политической системы, благоприятствующей богатым (более того, некоторые говорят, что она была захвачена ими). В то же время традиционная политика циклического перераспределения отсутствует. В условиях, когда активное формирование бюджетной политики сильно ограничено политической поляризацией, меньше внимания уделяется трансфертным выплатам и другой поддержке бедных. (В качестве примера можно привести тот факт, что Конгресс США не принимал новый годовой бюджет в течение пяти лет, хотя это один из самых основных компонентов обязанностей законодательной власти по управлению экономикой). В Европе реальная и мнимая необходимость жесткой экономии бюджетных средств особенно сильно ударила по расходам на социальные сектора, что еще больше подорвало законную перераспределительную функцию правительства.

Эти ограничения на циклическую реакцию на светские силы неравенства были усилены - хотя и непреднамеренно - нетрадиционной политикой, проводимой центральными банками. Как отмечалось ранее, расширение их балансов, как правило, поддерживает богатых, поскольку последние владеют непропорционально большой долей финансовых активов, на которые направлены действия центральных банков.

Учитывая все это, неудивительно, что в настоящее время интерес к этому вопросу довольно высок. Вспомните, как в 2014 году большой экономический труд (почти семьсот страниц, включая анализ исследований и исторические сведения) французского экономиста Томаса Пикетти о неравенстве возглавил списки бестселлеров, вызвав множество дискуссий, панелей и интервью. 7 На ежегодной встрече МВФ и Всемирного банка в Вашингтоне в 2014 году неравенство было самой распространенной темой на семинарах, организованных официальным сектором, промышленными группами и аналитическими центрами.

Растет также понимание того, что последствия неравенства, возможно, выходят за рамки вопросов справедливости и угроз, которые оно несет социальному, геополитическому и политическому благополучию: Неравенство также создает неблагоприятные экономические петли обратной связи, которые значительно затрудняют выход развитых стран из общего экономического кризиса.

Как я утверждал в своей колонке в октябре 2014 года, 8 экономические последствия неравенства больше не могут быть облечены в утешительные понятия о повышении стимулов к упорному труду, инновациям, и предпринимательству. Мне кажется, что за определенным порогом неравенство начинает подрывать экономический динамизм, а значит, и инвестиции, занятость и процветание. Причины этого кроются в базовой макроэкономике, связанной с вышеупомянутыми данными.

Обеспеченные семьи, как правило, тратят меньше своего дополнительного дохода (то, что экономисты называют "предельной склонностью к потреблению"). Поэтому, когда основная часть доходов достается этой группе населения, рост доходов не приводит к увеличению спроса, похожему на исторический. Это усугубляет более широкую проблему неадекватного совокупного спроса, который сам по себе препятствует структурным реформам, являющимся ключевым фактором повышения производительности со временем. Иными словами, неравенство доходов и богатства превращается из части динамичной капиталистической системы в ее подрыв.

Что касается возможностей, то появляющиеся данные также вызывают беспокойство. Начиная с постоянной безработицы среди молодежи и заканчивая состоянием здоровья и уровнем образования, семейные обстоятельства играют все большую роль в определении доходов и богатства следующего поколения. Чем выше неравенство, тем больше разрыв в доступе к возможностям образования и медицинским услугам, которые являются важными факторами, определяющими перспективы трудоустройства и заработок. Добавьте к этому недавние исследования в области нейронаук о том, как бедность может негативно влиять на функции мозга детей 9, и вы получите реальную угрозу долгосрочных трагедий.

Центральные банки оказались втянутыми в эту сложную и эмоциональную дискуссию не по своей воле, а из-за того, что они вынуждены полагаться на относительно узкий набор инструментов политики, которые непреднамеренно усугубили неравенство. На самом деле, серьезные дебаты ведутся не о том, способствовала ли нетрадиционная политика центральных банков росту неравенства (это так), а о том, будет ли этот прискорбный результат с лихвой компенсирован общими экономическими выгодами, которые появятся в будущем.

-

До сих пор мы обсуждали последствия политики центрального банка, направленной на повышение цен на активы в качестве средства стимулирования роста и занятости. Это привело к усилению и без того заметного контраста между быстро улучшающимися условиями на Уолл-стрит и застоем на Мэйн-стрит. Действительно, QE стало напоминать то, что Фрэнк Бруни, обозреватель New York Times, сказал о колледжах в своей рецензии на документальный фильм Ivory Tower: "Лучшие колледжи, блестящие как никогда, - это Porsche. Они могут увезти вас далеко и быстро, но за руль садятся лишь немногие счастливчики" 10.

Стоит упомянуть и о второй группе эффектов. Они связаны с прямым влиянием на доходы заемщиков и кредиторов постоянного занижения процентных ставок - ключевого компонента нетрадиционного подхода центральных банков.

Очевидно, что низкие процентные ставки - и особенно искусственно заниженные процентные ставки - приносят пользу крупным чистым заемщикам и дебиторам за счет крупных чистых кредиторов и кредиторов. Таким образом, крупнейшими бенефициарами , как правило, являются правительства, а затем нефинансовые компании. И суммы здесь немалые. В документе, опубликованном в конце 2013 года, исследователи