Маршал Победы Жуков - Сергей Анатольевич Жевалов

Это, в свою очередь, дало возможность СССР провести мобилизацию ресурсов для продолжения войны. Тысячи предприятий, эвакуированных с Украины, Белоруссии, из западных областей России на восток, к началу 1942 г. стали заново вводиться в строй. За Волгой продолжали формироваться новые мощные соединения Красной армии, оснащенные новым оружием и техникой. Большинство советских людей окончательно уверилось в том, что враг не сможет поставить их на колени и борьба еще только начинается.

Переход советских войск в наступление зимой 1941/42 гг. разрушил существовавший во многих странах миф о непобедимости нацистской Германии. Правящие круги Японии, а также Турции заняли более осторожную позицию в отношении возможного нападения на СССР. В оккупированных вермахтом европейских государствах: Франции, Югославии, Греции, Польше и других – активизировались движение Сопротивления и партизанская война. Значительно изменились отношения Великобритании и США к тем усилиям, которые прикладывал Советский Союз, сражаясь с агрессором»[139].

О.А. Ржешевский пишет: «Провал плана “Барбаросса” в результате разгрома немецких войск под Москвой развеял нацистскую пропаганду о непобедимости германских вооруженных сил и, по мнению многих историков, положил начало коренному перелому в войне»[140].

Ревизиониста-фальсификатора опровергает немецкий генерал Ф.В. фон Меллентин, который сообщает, что после разгрома немецко-фашистских войск под Москвой Германия в войне победить уже не могла:

«Когда, наконец, мы возобновили наступление на столицу, было уже слишком поздно. Осенняя распутица и очень ранняя зима оказались щитом для потрепанных в боях армий Жукова и остановили наше продвижение, когда вдали уже виднелись башни Кремля. Лишенные всего необходимого для ведения боевых действий в зимних условиях, немецкие войска несли огромные и невосполнимые потери.

В ходе войны наступил перелом, и с этого момента победа была для нас уже недосягаема»[141].

Уильям Ширер считает разгром немецко-фашистских войск под Москвой поворотным моментом войны:

«Поэтому 6 декабря 1941 года можно считать поворотным моментом в краткой истории Третьего рейха, причем одним из самых роковых моментов»[142].

Да и сам английский мистер себя опровергает в книге «Самоубийство» и пишет:

«Германские войска вступили на советскую территорию 22 июня 1941 года, а 5 декабря началось советское контрнаступление под Москвой, и это означало конец гитлеровской Германии.

Конечно, после этого был еще Сталинград, Курск, была Белорусская стратегическая наступательная операция. Но все это – лишь новые удары зверю, который был смертельно ранен под Москвой»[143].

А вот какую характеристику в неофициальной обстановке дал себе бесноватый Гитлер после разгрома немецко-фашистских войск под Москвой. Запись Генри Пикера 18 января 1942 года:

«Как только представишь себе, что Фридрих Великий противостоял двенадцатикратно превосходившему его врагу, сразу чувствуешь себя настоящим говнюком! А ведь на этот раз превосходством в силах обладаем мы! Ну разве это не позор?»[144]

Сообщению Гитлера от 11 декабря 1941 года английский «исследователь» навязчиво рекомендует безоговорочно верить.

А в книге «Святое дело» заламаншский «исследователь» призывает не верить архивным документам, потому что: во-первых, это советские архивы; во-вторых, потому что это выступления Александра Сергеевича Щербакова:

«С первого дня войны Щербаков и ему подобные товарищи сочиняли невероятные сказки, печатали их и, объявив всему миру, укладывали в архивы. И сегодня наши научные светила бережно, словно священные реликвии, извлекают старые машинописные странички и, срезав очевидную глупость и несомненное вранье, подпирают щербаковскими перлами свои теории. И гордо заявляют: писать надо с опорой на архивные документы!

Это удобно. Основываясь на “документах” щербаковского ведомства, можно доказать все, что прикажут»[145].

Призыв не доверять советским архивам он подпирает таким сообщением Совинформбюро, которому якобы нельзя верить:

«Вот, например, миниатюрный щербаковский шедевр – небольшой отрывок из сообщения Совинформбюро от 22 августа 1941 года:

Только за последние три недели наши войска разгромили:

а) 3, 4, 7, 10, 11, 12, 13, 14, 16, 18, 19, 20 танковые дивизии…

Учитывая, что на советско-германском фронте в 1941 году действовало 19 германских танковых дивизий, и принимая во внимание, что в другие недели германские танковые дивизии тоже несли потери, следует безоговорочно признать, что танковых войск (если верить Щербакову) у Гитлера к концу августа 1941 года не осталось»[146].

А в книге «День М» заламаншский «лишь скромный собиратель цитат»[147] подтверждает сообщение Совинформбюро:

«На 4 сентября 1941 года во 2-й танковой группе генерал-полковника Гудериана оставалось 190 исправных танков. Танковая группа превратилась в недоукомплектованную танковую дивизию, а танковые дивизии в её составе превратились по существу в танковые батальоны: в 3-й танковой дивизии оставался 41 исправный танк, в 4-й – 49 танков, в 17-й – 38 танков, в 18-й – 62 танка»[148].

Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер подтверждает сообщение Совинформбюро и пишет в своем дневнике:

«Штаб [3-й] танковой группы Гота доложил, что в строю осталось лишь 50 % штатного количества боевых машин»[149].

В книге «Святое дело» заламаншский мистер клевещет на советского авиаконструктора А.С. Яковлева:

«Цель жизни Яковлева – вырваться наверх. Для этого надо было утопить истинного короля истребителей Николая Николаевича Поликарпова. После этого еще и оболгать его, выставляя свои поделки шедеврами авиастроения, а себя – спасителем Отечества»[150].

А на 148-й странице мистер Резун себя снова опровергает и сообщает, что самолеты А.С. Яковлева Як-2 и Як-4 были лучшими в мире:

«Ничего равного нашим Ил-2, Пе-2, Як-2, Як-4, Ер-2, ДБ-3ф и Пе-8 в 1941 году у Гитлера не было».

На 154-й странице автор сообщает, что Г.К. Жуков прошел все ступени военной служебной лестницы, не пропустив ни одной:

«После Гражданской войны и до начала Второй мировой войны в строевых частях Жуков служил только в Белоруссии. Из этой службы выпадают короткие периоды учебы на кавалерийских курсах в Ленинграде и служба в Москве, в инспекции кавалерии. Но на строевые должности Жуков неизменно возвращался в Белоруссию. Тут с 1922 по 1939 год он прошел путь от командира эскадрона до заместителя командующего округом. Тут, в Белоруссии, Жуков прошел все ступени служебной лестницы, не пропустив ни одной. Тут он был и командиром полка, и бригады, и дивизии, и корпуса, и потом пошел еще выше».

Поэтому Г.К. Жуков был подготовлен к должностям командующего войсками военного округа и командующего фронтом. Мистер Резун пишет в книге «Ледокол»:

«Советский генерал, продвигаясь по служебной лестнице, проходит должности командира дивизии, корпуса и командующего армией. После этого – должность командующего войсками военного округа. Это не просто следующая ступень. Это скачок. Командующий войсками военного округа – это не только воинский начальник высочайшего ранга, но своего рода военный губернатор территорий площадью в сотни тысяч, а