90 лет вместе со всей страной: воспоминания и размышления (Кантуры, Хитрые, Щерба) - Николай Александрович Каланов

1-ый Белорусский фронт

Наша дивизия была передана 1-ому Белорусскому фронту. Наш район дислокации был уже в Польше, недалеко от Люблина и Кракова. Здесь полк окончательно пополнился. Мы, топографы-разведчики, выполнили привязку основных и запасных позиций батарей, рекогносцировку местности, уточнили топографические карты. За годы войны исчезли лесные массивы, отдельные фольварки, заводы и т. п., даже «убраны» тригонометрические пункты. В этой работе нам помогали поляки. В Польше население неустойчивое, ненадежное. Везде что ни спроси, ответ один: «Шистко герман забрал». Спросишь дорогу или туалет (нужник) – ответ тот же. В одиночку не ходили. Были нападения, предательства. Только сформировали Польскую Армию, как вдруг целый полк дезертировал. Занимались мы и поимкой дезертиров.

Я прилично знал украинский язык, учил в школе немецкий. Это мне помогало в общении с поляками. Уже через пару недель я мог читать по-польски. Осмотрели Майданек. – один из концентрационных лагерей, созданных гитлеровцами. В этом лагере удушали газом в специальных газовых камерах, сжигали, истязали. Всего было замучено около 1,5 млн человек.

В декабре 1944 г. наш полк занял боевые позиции на Вислинском плацдарме юго-восточнее Варшавы (Пулавский) – Полоса земли вдоль западного берега р. Висла, между г. Люблином и г. Радом, в районе населенного пункта Пулавы, протяженностью около 13 км и 3–4 км в глубину, позже был расширен до 7–8 км в глубину. Территория вся в «оспинках» воронок и «шрамах» окопов, ячеек, блиндажей.

Конец декабря 1944 г. Песчаный берег промерз почти на метровую глубину. Впереди за низиной, оврагами, брошенными окопами – минные поля – нейтральные зоны. Дальше проволочные заграждения. За ними немцы. Их не видно, но тренированному глазу заметны сплетения траншей и др. сооружения обороны. Позади катятся холодные декабрьские мутные волны Вислы, покрытые крошенным льдом. То тут, то там вздымаются фонтаны воды – падают снаряды и мины дальнобойных, не дают наводить новые переправы и переправлять пополнения. Переправы хорошо пристреляны и днем разбиты. Там, вдали от берега, уже подготовлены секции новых запасных переправ. В ночное время подвозят, за считанные минуты собирают и без шума переправляется пехота.

А вот с тяжелой техникой без шума не обойтись. Немцы не спят. Такой огонь устроят: и переправы разворочены и техника с людьми под водой. Но солдат находчивый народ: устанавливали отдельные секции понтонов на колеса вместе с переправляемой техникой (орудия, боеприпасы) и с помощью канатов вручную как бурлаки, перетаскивали на другой берег.

На всей территории плацдарма, над головой то и дело слышались свист падающих мин и шорох пролетающих снарядов. Вспыхивают всплески огня и дыма, лопаются мины, с сердитым воем летят осколки вперед, как бритвой срезая все на своем пути. Более тяжелые мины и снаряды взрываются с оглушительным треском, разворачивая мерзлую землю. Бросишься в такую рану – воронку и чувствуешь теплую землю (почти как на лежанке дома). Тепло струится из земли, как кровь из раны солдата.

Огонь ведется методично. Все уже привыкли к этому, и любой солдат (даже молодой) безошибочно по звуку определит, что летит: мина или снаряд, какой калибр и где упадет, нужно ли ложится или прогибаться.

Иногда, вдруг наступает на несколько минут непривычная тишина, чаще сменяемая артналетом из тяжелых орудий и «ишаков» (многоствольных минометов). Реже налетом штурмовиков-бомбардировщиков, а то и самолетов-снарядов. Тогда раскалывается небо в оглушительном грохоте взрывов, вздрагивает, раскачивается и стонет земля; плывет по поверхности тяжелый, густой, едкий и тошнотворный дым, заползая во все щели. Неприятные минуты. И трудно определить, что задумал противник: плановый артналет? Разведка боем? Или артподготовка к атаке для ликвидации плацдарма? Ведь плацдарм – это ворота для дальнейшего наступления.

Днем на переднем крае все живое под землей, окопах, дзотах, дотах, НП. Передвижения только по траншеям. Высунешь голову – угодишь на мушку снайпера. Первейшей задачей было окопаться. Земля промерзла больше, чем на полметра и саперной лопаткой рубить ее нелегко. Не успели мы и котлован под блиндаж вырыть, нам пришлось по тревоге тушить пожар на «складе» боеприпасов «РС» (реактивные снаряды). Немцы обстреливали переправу самолетами-снарядами. Один из них упал на штабель реактивных мин, разбросал их и поджег. Почти всю ночь мы растаскивали горящие ящики с минами и снарядами. Работа была опасной и не без жертв. Горящие реактивные мины расползались и разлетались во все стороны фейерверком, иногда попадая в солдат. Шел густой снег, и мы промокли насквозь. Но в основном все закончилось для нашего отделения благополучно, нас обещали за мужество представить к наградам. Все мокрое от снега, дождя и от пота на фронте «сушилось» на себе. Вздремнуть пришлось в воронке от бомбежки. Выпив по 100 граммов спирта и закусив тушенкой, я завернулся в кусок брезента и мгновенно заснул. Проснулся поздно утром. С большим трудом выбрался из обледенелого и замерзшего в трубу брезента.

На плацдарме жизнь была тревожной и насыщенной. На поверхности земли совсем было неуютно. Все время кругом раздавались свист и взрывы мин и снарядов, непрерывные бомбежки, воздушные бои над головой. Старые, уже обжившиеся здесь, солдаты вели казалось бы самую обыденную жизнь. Мы, молодежь, еще не привыкшие, – по разному: одни дрожали при каждом близком взрыве бомбы или мины, у других побеждало любопытство, даже азарт познания и зрелища боя, они забывали об опасности, вылезали из укрытий, несмотря на строчки из пулеметных очередей наблюдали, как наши ястребки сражались с немцами, «мессерами» и «фокевульфами». Мы быстро научились по звуку различать в полете мину, бомбу, снаряд, их калибр и место падения. Это было очень важно, так как те, кто не различал и боялся, падал на землю постоянно. Мы вырыли уже небольшой котлован под блиндаж. Проблема была чем его накрыть. Обычно закрывали блиндаж в два наката (слоя) и сверху засыпали землей. На территории плацдарма леса не было. Если и были раньше деревья, то их «скосило» огнем и израсходовали на дровишки. От деревушки остались только груды глины и небольшие щепы, чудом сохранившиеся под завалом, а затем вновь выброшенные взрывами. Местность слегка пересеченная (всхолмленная) вся изрыта осколками, траншеями, блиндажами. Нейтральная полоса проходила по низине. Дальше окопы, траншеи противника. Высотка с лысыми (облезлыми) крутыми склонами и покрытыми лесом вершинами. Все это там, куда мы должны со временем наступать, что должны штурмовать. Но нам повезло, пехотинцы перешли на новое место и нам оставили большой «благоустроенный» блиндаж, очевидно, оставшийся им еще от немцев. Здесь были даже деревянные нары, порядочно соломы, правда уже настолько потертой, что она превратилась в полову.

А сейчас главная наша задача – удержать плацдарм, изучить расположение противника, его боевые позиции, огненные точки, и