Пробное погружение - Геннадий Петрович Турмов

– Вот послушай, Михаил, – делился своими мыслями с братом Николай, – послушай, послушай, что пишут: «В последнее время, особенно после тягостных для России результатов Русско-японской войны, все чаще и чаще раздуваются толки: «России флот не нужен», это очень дорогая игрушка, которая никогда нашему отечеству пользы не приносила, а служила лишь совершенно ненужной обузой и помехой». «Лучше не тратить даром денег, совсем не иметь флота, уничтожить все морское»…

– Они, видно, забыли вещие слова Петра I, – перебил его Михаил. – А он говорил: «Всякий Патент, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а которой флот имеет, обе руки имеет».

– Конечно, не может Россия быть однорукой калекой, – поддержал его Николай.

– А вот что далее пишет автор, – продолжал Николай: «Убежден, что те русские люди, которые искренне любят свое отечество… сознательно скажут: да, России необходим могучий наступательный флот, который бы мог на многие годы постоять за Веру, Царя и Отечество!»

Братья пожали друг другу руки и еще долго обсуждали статью П.И. Белавенца «Нужен ли нам флот и значение его в истории России».

Поражение Российского флота, особенно гибель 2-й Тихоокеанской эскадры и сдача в плен кораблей 3-й Тихоокеанской, произвели удручающее воздействие на офицерский состав.

Многие офицеры предпочли покинуть службу. Масштабы этих отставок были весьма значительны. Недаром морской министр России тех лет И.К. Григорьевич писал в своих записках:

«Одна из моих забот – это недостаток офицерского состава вследствие гибели многих во время японской войны и ухода большого числа офицеров в отставку, не видевших в будущем ничего светлого для флота…»

В этот сложный период Михаил Беклемишев отдавал всего себя подготовке кадров для флота. Помимо минного офицерского класса, он преподавал в Петербургском политехническом институте, Морской академии и первым возглавил Учебный отряд подводного плавания. Вскоре дела Учебного отряда принял контр-адмирал Э.Н. Щенснович, который не один раз обращался в Главный Морской штаб:

«Имя Беклемишева принадлежит истории, и за свои заслуги… поставивший подводное плавание на ноги в России, он не получил ни одной награды».

Надо сказать, что все полагающиеся за выслугу лет ордена и медали Беклемишев получил.

Историческая справка

Наградную систему в России основал Петр, учредив в 1698 году «Орден Святого апостола Андрея Первозванного». Первым общим законом об орденах Российской империи было пописанное в день коронации Павлом I в апреле 1797 года «Установление о российских орденах». Орденами награждались представители дворянства, чиновничества, офицерства за военные заслуги или беспорочную службу в гражданских ведомствах по выслуге лет. После службы в определенной должности и определенного срока в занимаемой должности. Как правило, к выходу в отставку безупречно служащий гражданского ведомства и военнослужащий мог получить как минимум три ордена. Николай Михайлович Беклемишев был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом (3 года), орден Святой Анны 3-й степени (7 лет), орден Святого Станислава 2-й степени (11 лет выслуги), а также медалями «В память Русско-японской войны», «В память 100-летия Отечественной войны 1812 г.», «В память 300-летия царствования дома Романовых», «В память 200-летия морского сражения при Гангуте»

В советский период первая награда за выслугу лет появилась в 1938 году. Это была юбилейная медаль «20 лет РККА» (20 лет Рабоче-крестьянской Красной армии). В 1944 году Указом Перзидиума Верховного совета СССР было установлено награждение военнослужащих за выслугу лет: 10 лет – медаль «За боевые заслуги», 15 лет – орден Красной Звезды, 20 лет – орден Красного Знамени, 25 лет – орден Ленина, 30 лет – второй орден Красного Знамени. В 1957 году эту систему наград отменили и была учреждена медаль «За безупречную службу» трех степеней для награждения военнослужащих, прослуживших 10, 15 и 20 лет.

В 1976 г. учреждается медаль «Ветеран Вооруженных сил СССР» для прослуживших 25 и более лет.

Из огня да в полымя

Михаил Беклемишев жил как будто в другом мире, в другом измерении и был весьма далек от ожесточенных схваток общественного движения.

Он никогда не задумывался о том, что мимо него проносится госпожа история. В день массового расстрела, получившего название Кровавого воскресенья, он просидел за чертежами подводной лодки.

Время, когда произошли события, связанные с высочайшим Манифестом, он провел на испытаниях опять же подводной лодки.

Так же, практически не задевая его, пронеслись события пятого года.

Единственно, что осталось от того времени у Михаила Николаевича, – это серия открыток со стихами, но без указания авторства и издательства, и с резкой критикой в адрес царя и правительства. По сути дела, на двенадцати картонных прямоугольниках уместилась вся история Русско-японской войны. Особенно показательны были хлесткие стихи заключительных открыток:

Взывали к миру манифесты,

А между тем с лихим огнем

Расстрелы, казни да аресты

Нас добивали с каждым днем.

Над нами грозно плеть свистала,

Стонало все: леса, поля

И вот – российская земля

От сих свобод забастовала…

С бессмысленным ужасом потерь,

Родным правителям о Думе

Пришлось подумывать теперь.

О, Дума! Наших дней Мессия!

Свободу сердцем возлюбя,

С Надеждой светлою Россия

Теперь взирает на тебя!

Первая государственная Дума была избрана весной 1906 года. Однако светлые надежды не оправдались. Под предлогом того, что Дума не успокаивает народ, но еще более разжигает смуту, она была распущена через пару месяцев.

В своих воспоминаниях уже упоминавшийся выше адмирал Цывинский писал о событиях революции 1905 года:

«Бунт во Владивостоке был грандиознее всех. Там бунтовали десятки тысяч команд (сухопутных и морских), возвращенных из японского плена. Пылал весь город, громили все лавки, морское собрание, офицерские квартиры, дом командира порта и многие другие. Пострадали больше всех торговый дом «Кунет и Альберс», где были собраны большие запасы вина и прочего».

В самой круговерти этих событий оказался лейтенант Александр Плотто.

Все началось с базы подводных лодок – транспорта «Шилки». По заключении перемирия «Шилка» была переведена в корабль третьего ранга, и Плотто опять вступил в командование «Шилкой», оставаясь начальником отдельного отряда миноносцев.

Выходя из Морского штаба, он встретил двух унтер-офицеров, которые попросили его вернуться на «Шилку»:

– Так что, Вашбродь, ищут Вас матросы с экипажа и солдаты с японского плена, чтобы разделаться с Вами.

Плотто поблагодарил их и вернулся на корабль. К этому времени горели офицерские дома офицеров Сибирского экипажа, здания Владивостокского морского собрания, дома в районе Минного городка. К концу дня сгорело около 240 домов.

Плотто приказал отправить на берег вооруженные команды с офицерами во главе,