Право на творчество. Судьбы художниц Российской империи - Надежда Дёмкина

на Восток, он поручает девушек своему другу Леониду Майкову, историку литературы, этнографу, профессору Археологического института. Теперь Варвара и Александра могут выбрать, чем хотят заниматься на самом деле, и старшая, а потом и младшая поступают в Рисовальную школу Общества поощрения художеств.

Александра Шнейдер. «Белые астры». Конец XIX — начало XX в.

Бумага, карандаш графитный, гуашь. Государственный художественно-архитектурный дворцово-парковый музей-заповедник «Царское Село»

В 1890 году, когда умирает Минаев, сестры Шнейдер начинают карьеру профессиональных художниц и с тех пор кормятся только своим трудом. Обе занимаются оформлением обложек, театральных программ, адресов, выполняют росписи на заказ, даже создают иконостасы. Кроме того, дают уроки рисования. Александра специализируется на изображении цветов и других растений.

Более чем на 30 лет их домом становится квартира на Малой Мастерской улице, 3, в центре Коломны. Благодаря гостеприимству сестер у них собирается настоящий салон — в гостях как университетская элита, так и люди искусства: художник Николай Рерих, критик Владимир Стасов, литераторы братья Аполлон и Валериан Майковы, филолог Федор Батюшков, искусствовед Николай Собко и др.

Ближайшими соседками Александры и Варвары были Елизавета Бём с сестрой Любовью Эндауровой (их соученицей по Рисовальной школе). Все вместе они выполняли заказы. Например, Бём рисовала основную композицию, Варвара — орнамент, Александра — надпись, а Любовь добавляла цветы в разных комбинациях. Так были выполнены обложка для юбилейного адреса критику Стасову, подносной лист «Москва», свадебное меню для Шереметьевых. Часто при этом стояла только подпись Елизаветы Бём, но в переписке сохранились свидетельства, что «четверное» сотрудничество длилось много лет. К сожалению, многие прикладные вещи, такие как меню, поздравления, афиши и пр., не дошли до наших дней.

В 1892 году обе сестры едут в первое путешествие по Европе, в том числе живут несколько месяцев в Париже, учатся искусству. Интересно, что эту поездку поддержала не кто иная, как Мария Тенишева: она поселила художниц в своем парижском особняке, где была и прекрасно оборудованная мастерская. Неоднократно они вспоминали потом, как это погружение поддержало их в работе.

Александра Шнейдер. «Розы в Ливадии». 1908

Бумага, гуашь. Симферопольский художественный музей

Деятельность сестер постепенно продвигалась к большим заказам. Так, Варвара Шнейдер несколько лет возглавляла художественный отдел Общины Святой Евгении, который занимался выпуском открытых писем; к работе по изготовлению открыток она привлекла и Елизавету Бём. Уже тогда Варвара стала членом-корреспондентом Этнографического отдела Русского музея и начала привозить уникальные экспонаты из далеких деревень, куда ездила в отпуск. Известность приобретают и акварели Александры Шнейдер с изображением цветов, работы покупают для коллекции графики Русского музея. Александру специально приглашают в имения, чтобы запечатлеть уникальную местную флору, сделать монументальные ботанические панно или росписи.

В 1903 году Варвара Шнейдер оформляет на границе Тамбовской и Нижегородской губерний триумфальную арку для встречи императора на торжествах в честь святого преподобного Серафима Саровского. Арку они сделали вместе: Александра написала образа святых, Варвара выполнила остальное оформление. Варвара, как всегда, воспользовалась поездкой, чтобы осмотреть окружающие деревни и купить у крестьян предметы быта и костюмы. В воспоминаниях об этих торжествах она подробно описывает, как мордовские крестьянки, даже дав предварительно согласие продать личные вещи, потом пугались и отказывались от продажи: мол, это используют потом для колдовства!

В 1909 году в залах Общества поощрения художеств прошла персональная выставка работ Александры Шнейдер; отзывы о ней были отличные. В 1912 году в Крыму, рисуя, как всегда, цветы с натуры, Александра познакомилась с императорской семьей. Художницу несколько раз приглашали дать уроки великим княжнам. Императрица приобрела ее акварели в свою коллекцию. В это же время под покровительством Александры Федоровны состоялось открытие Школы народного искусства Варвары Шнейдер.

После революции судьба сестер была трудной (как многих из их круга, причем и тех, кто уехал, и тех, кто остался). С начала Первой мировой войны они оказались в Луге. Там в деревянном загородном доме было устроено дачное отделение Школы народного искусства, так называемая Светёлка, где ученицы должны были постигать азы ведения хозяйства, огорода, ухода за домашними животными и т. д. С началом войны дача превратилась в лазарет, где и учительницы, и ученицы ухаживали за ранеными.

Вид арки для проезда царственных особ, построенной Варварой Шнейдер, со стороны Нижегородской губернии

Фотография 1903 года. Российский государственный исторический архив

Шнейдер прожили в Луге до 1929 года, лишь изредка бывая в Петрограде — Ленинграде. Их школу расформировали. Варвара заведовала детским садом, параллельно организовала курсы для учительниц дошкольных заведений; Александра вела рисовальную студию. И курсы, и студия все время были под угрозой закрытия, все эти годы сестры жили впроголодь, постоянно добиваясь денег, пайков, дров. Единственной радостью оставалась переписка с друзьями — омрачаемая известиями о том, кто еще умер от голода и болезней, кто арестован, кто убит. Гремячка была разорена, как и многие другие имения. Семья Семёновых-Тян-Шанских понесла множество потерь. В 1929 году сестры вернулись в Ленинград (с трудом нашли комнату, поскольку своей квартиры уже лишились) и благодаря помощи и хлопотам друзей получили маленькую пенсию. В это время они занимались разбором архивов и написанием воспоминаний — множество важных писем и документов было передано художницами в Пушкинский Дом и сохранилось до наших дней.

В 1935 году сестер как бывших дворянок выслали из родного города и лишили последнего имущества. Они оказались совершенно одни в деревянном домике в Саратове. Старались писать письма, но иногда не хватало денег даже на марки и конверты. Пол промерзал, поскольку дом был без фундамента. «Это время особенно мы совершенно как на дрейфующей льдине»[47], — писала Александра старинному другу Андрею Петровичу Семёнову-Тян-Шанскому. Но и тут они продолжали работать: по заказу ленинградцев, оказавшихся в ссылке или в эвакуации в Саратове, писали виды любимого Петербурга. Болея, перебиваясь случайными заработками, они в письмах говорят о стихах, книгах, друзьях, не забывая поздравить с именинами живых или упомянуть о днях памяти тех, кого уже давно нет. Зимой 1941 года умирает Варвара. Дату смерти Александры мы даже не знаем — возможно, 1942-й. Последнее сохранившееся письмо Александры — ему же, Андрею, тому, кто был платонически влюблен в нее в золотые годы молодости, но так и не решился быть с нею вместе.

На черно-белой фотографии середины 1880-х — две юные девушки, прислонившиеся друг к другу. Гладко зачесанные волосы, тонкие профили, темные закрытые платья с высокими воротничками. Границы снимка тают, словно и само изображение вот-вот рассеется,