Строгановы - Андрей Левонович Шляхов

– «болтать», а в комедии «Обманщик» он выведен в образе легковерного масона «Самблина» (Александр Сергеевич был не чужд модному в то время масонству, а вот Екатерина масонов не жаловала, поскольку видела в них конкурентов).

«Красной нитью через всю жизнь С[троганова] проходит его страсть к собиранию выдающихся произведений и редкостей в области живописи, ваяния и отчасти литературы, – говорится в Русском биографическом словаре. – Для этой цели он никогда не жалел ни средств, ни труда. Уже в 1793 г[оду] в его галерее находилось восемьдесят семь картин наиболее знаменитых художников различных школ – флорентинской, римской, ломбардской, венецианской, испанской, голландской и др. Тогда же он лично составил и издал в небольшом количестве экземпляров описание своей коллекции под заглавием: Catalogue raisonné des tableaux, qui composent la collection du comte A. de Stroganoff…[40] Его же собрания эcтампов, камней, медалей и особенно монет, которых у него было свыше шестидесяти тысяч экземпляров, не имели себе равных в России; лучшею из всех бывших тогда в России считалась и его библиотека, особенно богатая ценными рукописями. Владея такими сокровищами и в такое время, когда в России еще почти совершенно не было ни музеев, ни значительных общественных книгохранилищ, С. любезно предоставлял пользоваться всем им собранным всякому серьезно интересовавшемуся той или другой областью искусства или литературы; его дом, по выражению историка академии художеств П.Н. Петрова, «был в то время средоточием истинного вкуса» и посещался почти всеми видными художниками и писателями».

Строительство собора Казанской иконы Божией Матери в Санкт-Петербурге, который изначально назывался Казанской соборной церковью, стало последним свершением Александра Сергеевича Строганова, можно сказать, венцом его славной жизни. Будучи рьяным патриотом своего отечества, граф Строганов вознамерился доказать миру мощь русского гения и величие русской архитектуры. Собор строился по проекту русского архитектора Андрея Никифоровича Воронихина, русскими мастерами из отечественного камня. Дело было не в гоноре, а в понимании того, что отечеству жизненно необходима национальная архитектурная школа, без которой русская культура не могла бы считаться полноценной. Засилье иностранцев в городском строительстве столицы не нравилось многим, но именно Александр Сергеевич Строганов рискнул бросить им вызов и победил. Казанский собор ничем не хуже Исаакиевского, спроектированного французом Огюстом Монферраном… Да, Исаакиевский собор на двадцать метров выше Казанского и вмещает больше народу, но простите великодушно автору то, что он сейчас скажет. Если Казанский собор гармонично вписывается в ансамбль Невского проспекта, то Исаакиевский, при всем уважении к его создателям, выглядит тяжеловесным и… Ладно, не будем развивать эту мысль, ведь у нас не историко-архитектурное обозрение, а повествование о доме Строгановых.

Император Александр Первый, взошедший на престол в марте 1801 года, после убийства заговорщиками его отца, относился к Александру Сергеевичу с той же благосклонностью, что и его предшественники. Воистину надо быть искусным дипломатом, чтобы пользоваться расположением пяти правителей, характерами совершенно не похожих друг на друга. Возможно, причина стабильной благосклонности крылась в том, что Александр Сергеевич никогда не примыкал ни к каким придворным группировкам и не пытался добыть себе личных выгод…

В 1811 году, вскоре после кончины графа Строганова, поэт Константин Батюшков писал о нем своему другу поэту Николаю Гнедичу: «Был русский вельможа, остряк, чудак, но всё это было приправлено редкой вещью – добрым сердцем». Завершить рассказ о первом графе в роду Строгановых хочется фразой из инструкции под названием «Правило, по которому должен поступать Главный Пермский Управитель», составленной Александром Сергеевичем для главноуправляющего всеми его имениями Сергея Климова: «Во всех твоих предприятиях и расположениях помни, что ты сердцу моему ни спокойствия, ни же сладкого удовольствия принести не можешь, когда, хотя б до миллионов распространил мои доходы, но отягчил бы чрез то судьбу моих крестьян; в таком случае приказываю тебе всегда предпочесть моим выгодам выгоды тех людей, коим я должен и хочу быть более отцом, нежели господином».

Глава VIII

Гражданин Поль Очёр

В 1810 году поэт-гусар Денис Давыдов написал стихотворение «Графу П.А. Строганову за чекмень[41], подаренный им мне во время войны 1810 года в Турции»:

Блаженной памяти мой предок Чингисхан,

Грабитель, озорник с аршинными усами,

На ухарском коне, как вихрь перед громами,

В блестящем панцире влетал во вражий стан

И мощно рассекал татарскою рукою

Всё, что противилось могущему герою.

Почтенный пращур мой, такой же грубиян,

Как дедушка его, нахальный Чингисхан,

В чекмене легоньком, среди мечей разящих,

Ордами управлял в полях, войной гремящих.

Я тем же пламенем, как Чингисхан, горю;

Как пращур мой Батый, готов на бранну прю,

Но мне ль, любезный граф, в французском одеянье

Явиться в авангард, как франту на гулянье,

Завязывать жабо, прическу поправлять

И усачам себя Линдором[42] показать!

Потомка бедного ты пожалей Батыя

И за чекмень прими его стихи дурные!

Род Давыдовых, к которому принадлежал Денис Васильевич, вел свое происхождение от ордынского мурзы Минчака, потомка Чингисхана в тринадцатом колене, поступившего на службу к великому князю Василию Дмитриевичу. В ироническом стихотворении кроется внутренний конфликт: автор гордится своими славными предками, но понимает, что он не способен сравняться с ними, и противопоставляет себе графа Павла Александровича Строганова, противопоставляет иронично, но с уважением. Ирония Давыдова обращена к себе – он смеется над своим стремлением выглядеть как франт и признает, что уступает в этом графу Строганову, эталону светскости.

Датой рождения Павла Александровича принято считать 1774 год, указанный на его надгробии, но есть свидетельства того, что граф мог появиться на свет и в июне 1772 года. Впрочем, разница в два года не так уж и важна при знакомстве с биографией человека. Что же касается даты смерти, то она известна точно – Павел Александрович скончался 10 июня 1817 года на бриге «Святой Патрикий», находившемся тогда близ Копенгагена. Причиной смерти стал туберкулез, который до сороковых годов ХХ века считался неизлечимым заболеванием. Похоронили Павла Строганова на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры, рядом с дедом, отцом и сыном Александром Павловичем, погибшем в бою с наполеоновскими войсками в 1814 году. Александр Павлович был единственным сыном Павла Александровича, и на нем пресеклась ветвь рода по мужской линии, тянувшаяся от барона Сергея Григорьевича Строганова. Вспомним, что старший брат Сергея Григорьевича, Александр, также не оставил после себя сыновей и поэтому продолжение рода Строгановых велось по линии потомков среднего брата Николая Григорьевича.

Первые годы жизни Павел Строганов провел в