Продажный рок. Как лейблы укротили панк, эмо и хардкор - Дэн Оззи

ссору «сочетанием мелочности и усталости», но очевидно, что давление, которому подвергалась группа, сказалось на их психическом состоянии. Им было почти тридцать лет, и они посвятили всю свою сознательную жизнь Jawbreaker. Пришло время немного передохнуть.

Вскоре после возвращения домой группа собралась в доме Пфалера, и Шварценбах прямо заявил: «Я больше так не могу». Чтобы избавиться от дальнейших страданий, Jawbreaker необходимо было милосердно прикончить. Бауэрмайстер согласился. Примиритель Пфалер пытался найти решение, которое бы позволило продолжить работу, но его усилия были напрасны. Все трое достигли конца своего путешествия вместе. «Это было то, – говорит Шварценбах, – с чем невозможно было поспорить».

В течение нескольких месяцев, последовавших за распадом Jawbreaker, члены их команды ломали головы над тем, что же пошло не так. Nirvana и Green Day распахнули перед группой дверь; казалось, все, что им нужно было сделать – это войти в нее. «Я думаю, мы все были немного разочарованы тем, что ситуация не улучшилась, – говорит Кан. – Мы возлагали очень большие надежды на то, каким будет ["Fireman"], но иногда реакцию публики просто невозможно контролировать».

«Это был наш провал. Я несу как минимум такую же ответственность, как и все остальные, если не больше, – говорит Кейтс. – Мы думали, что знаем, как осуществить этот переход, но успех не продается. Хотел бы я знать это тогда. Мы были самонадеянны и высокомерны».

«У нас был тот же продюсер, что и у Green Day, у нас был тот же звукорежиссер, что и у Green Day, у нас был тот же видеооператор, что и у Green Day. И в итоге… ничего! Просто музыка так не работает. Нельзя создать формулу», – говорит Бауэрмайстер.

«Блейк это не Билли. Их песни не похожи друг на друга. Блейк – это тот, кто выражает себя по-настоящему лирически. Билли способен превратить то, что на него влияло, в нечто более мелодичное и коммерческое, – говорит Кейтс. – Другое дело, что Jawbreaker были великолепной концертной группой; Green Day – одной из величайших концертных групп всех времен. Также нельзя не упомянуть то, что они не были функциональны. Все хорошо работали, относительно удачно это скрывая».

Шварценбах считает, что сравнение с Green Day, а также попытка проплыть по течению их успеха в итоге помешали восприятию Dear You. Возносящийся ввысь Dookie отбрасывал длинную тень, от которой не мог избавиться альбом Jawbreaker. «Я чувствовал, что, когда он вышел, о нас уже сочинили некую предысторию, – предполагает он. – Реакция на альбом была примерно такой: "Мы слышали, что это новые Green Day, или Rancid, или Nirvana, но это не так". Мне показалось, что многие статьи пытались придать этому такой контекст, что саму пластинку никто не слушал».

Geffen позволил Dear You выйти, вынес положительный опыт из убытков и быстро двинулся дальше. Но в панк-кругах альбом стал отрубленной головой жанра, нанизанной на пику, – печально известной поучительной историей о том, что происходит, когда группа нарушает свое обещание никогда не продаваться. Большую часть десятилетия Jawbreaker были популярной инди-группой с преданными поклонниками. Потом они выпустили один альбом на крупном лейбле, и через год от них не осталось ничего, кроме дыры в сердце панк-сцены.

Но даже несмотря на то, что большинство фанатов считали Geffen ответственными за смерть Jawbreaker, правда заключалась в том, что лейбл больше походил на кладбище, случайно ставшее местом их последнего пристанища. Dear You не был причиной того, что группа больше не могла продолжать свое существование; это была их последняя отчаянная попытка стать рок-гигантами, о которой многие знали или, возможно, боялись, что они могут ими стать.

И все-таки Шварценбах очень рад тому, что незадолго до распада Jawbreaker они смогли записать последние песни вместе независимо от того, были к этому готовы фанаты или нет. «В конце концов, я думаю, что по-настоящему продаться можно только в том случае, если меняешь направление или стараешься привлечь как можно больше слушателей, – говорит он. – Dear You был масштабным и хорошо спродюсированным, это был лучший альбом, который мы могли бы записать».

Глава 3

Jimmy Eat World

Static Prevails. Capitol Records (1996)

В круглой башне, где располагается лос-анджелесский офис Capitol Records, искатель талантов по имени Лорен Израэль съеживался всякий раз, когда слышал на радио KROQ странный фолк-рэп-сингл Бека «Loser». Израэля недавно повысили в должности после того, как он три года проработал неоплачиваемым стажером, а также временно трудился в магазине товаров для серфинга и барменом на роллер-дискотеке. Страстно желая записать на свой счет первый контракт, он несколько недель отчаянно обхаживал этого молодого виртуоза, мгновенно распознав в нем потенциальную звездную мощь. Когда Бек ускользнул от него к Марку Кейтсу из Geffen и в одночасье стал звездой, Израэль воспринял это как личную неудачу.

Преисполненный решимости не упустить очередного музыкального вундеркинда, Израэль с упоением охотился за новыми талантами. Днем он часами рылся в ящиках с присланными по почте материалами и демо-кассетами. А по вечерам чаще всего его можно было найти прислонившимся к стене в местных андеграундных заведениях, таких как клуб Jabberjaw и кафе Cobalt. Каждую неделю он заходил в магазин Aaron’s Records в Голливуде и тратил пару сотен баксов на интересные пластинки и кассеты.

Одной из пластинок наверху его постоянно растущей стопки был семидюймовый мини-альбом[47] группы из Денвера под названием Christie Front Drive, с которой он созванивался. Это был сплит из двух песен с новой группой с Юго-Запада – Jimmy Eat World. В продаже было всего пятьсот экземпляров, и он приложил немало усилий, чтобы разыскать хотя бы один из них.

Израэль послушал сторону пластинки с Christie Front Drive, и ему понравилось. В их песне катарсические нагромождения чередовались с длинными, извилистыми инструментальными фрагментами. Затем он перевернул пластинку и опустил иглу проигрывателя на песню Jimmy Eat World – «Digits». Только он откинулся на спинку стула и погрузился в бренчащее двухминутное крещендо трека, как песня внезапно оборвалась, а затем взорвалась.

«Pay attention! Stop paying for regret!»[48] – умолял певец, когда группа на заднем фоне рванула на полную мощность. Израэль выпрямился и широко раскрыл глаза. Еще две с половиной минуты он сидел, завороженный тем, что услышал. Запись была грубой, но он подумал, что в ней чувствуется музыкальность. Эти парни понимали разницу между куплетом и припевом, чего он не мог сказать о большинстве молодых групп, с которыми сталкивался. Он также распознал в песне то, что группы не смогли бы купить ни за