Пятая Французская Республика - Nicholas Atkin

Историки сходятся во мнении, что, по сути, УНР была такой же политической партией, как и все остальные, поскольку ее целью было вывести народ на выборы, и в этом она преуспела. На выборах в ноябре 1958 года ЮНР вместе со своими партнерами получила 20,3 процента голосов, в ноябре 1962 года - 35,5 процента, в марте 1967 года - 37,7 процента, а в июне 1968 года - 44,5 процента, когда партия получила 296 мест из 487 в Национальном собрании благодаря консервативной реакции на майские события. Не зря карикатура в Le Canard Enchaine изображала палату как полную маленьких человечков в кепи с большими носами.18 В других отношениях УНР также обладала всеми признаками партии. От нее ожидали, что она будет служить правительству или, в особенности, президенту, что, как показал Джонатан Уотсон, порождало личное соперничество, ревность и склоки, характерные для всех политических организаций.19 Еще одна ирония заключалась в том, что УНР стремилась подражать старой Радикальной партии, которая была у власти во времена Третьей республики. По мнению Шабан-Дельмаса, их объединяло то, что они избегали крайностей, выступали за меритократию, чувствовали пульс народа и стремились к консенсусу. Хотя Радикальная партия, несомненно, когда-то выполняла подобные функции, люди с более длинной памятью помнили, что в 1930-х годах она стала символизировать, пусть и несправедливо, "республику приятелей", заключая сделки с более мелкими партиями в парламенте и пытаясь обеспечить руководство как внутри страны, так и за рубежом. Конечно, это были те самые вещи, которые де Голль не одобрял? Если уж на то пошло, Радикальная партия была более честной в своем утверждении центристской политики. Хотя ЮНР утверждала, что стоит над разрывом между правыми и левыми, отвергая марксизм, отстаивая сильную исполнительную власть и призывая к повиновению в общественной жизни, она "явно лежала справа "20.

На пути к двухпартийной системе

Из-за доминирования ЮНР на политической сцене и ее отстаивания правых взглядов комментаторы (например, Винсент Райт) задаются вопросом, не покончила ли Пятая республика с "режимом партий", то есть "многопартийной системой", характерной для французской политической жизни со времен Третьей республики", заменив ее биполярной, в которой высокоорганизованные коалиции справа и слева управляли избирательной и политической системой.21 Иногда этот процесс называют биполяризацией и обычно объясняют двумя факторами. Во-первых, как пишет Питер Моррис, важность президентства как высшего политического "приза" и принятие двухтуровой избирательной системы побудили партии сотрудничать друг с другом "до и после, а также во время избирательных кампаний", что было редкостью до 1958 года.22 Во-вторых, продолжает он, менялся политический, социальный и экономический ландшафт. До 1958 г. политиков занимали такие вопросы, как соперничество городских и сельских властей, место религии в жизни страны, будущее империи и работа конституции. В 1960-е годы такие вопросы имели меньшее значение в стране, которая все больше урбанизировалась, секуляризировалась и примирялась как с событиями 1958 года, так и с деколонизацией. Вместо этого политикам нужно было соответствовать ожиданиям нового городского и все более молодого электората, отказавшись от приевшихся боевых кличей предыдущих поколений. Таким образом, утверждается, что эти основополагающие изменения заставили и партии, и избирателей разделиться на два широко различающихся лагеря - левых и правых, поскольку возникли споры о том, как лучше распределить продукты экономического процветания.

То, что Франция переживала быстрые социальные и экономические перемены, не вызывает сомнений (см. ниже), хотя вопрос о том, в достаточной ли степени эти преобразования просочились в политическую систему, чтобы привести к биполяризации, является спорным. В то время как двухблоковая система набирала силу и пришла к концу 1970-х годов, французская политика при де Голле продолжала носить византийский характер, а крупные партии по-прежнему зависели от мелких. Точнее было бы сказать, что в 1960-е годы возникла "система доминирующих партий", в которой политическую жизнь определяло голлистское движение, опиравшееся на поддержку жискаровцев для получения парламентского большинства, хотя следует подчеркнуть, что голлисты были доминирующими лишь по сравнению с тем, что Франция знала раньше23.

Как утверждает Берштейн, именно успех голлизма изменил характер правой политики и привел к доминированию ЮНР.24 На периферии крайне правые пытались оправиться от неудач Пьера Пужада и подавления ОАГ и до появления Национального фронта (НФ) в 1970-х годах объединялись вокруг таких периферийных групп, как Ассоциация в защиту памяти марешала Петена (ADMP). В основной массе успех ЮНР сулил катастрофу Национальному совету независимых и местных жителей (CNIP), который, как мы помним, был ключевым консервативным игроком в Четвертой республике, и чье состояние в Пятой было четко описано Берштейном. Разделенная алжирской войной, все более устаревшая в своем представительстве, подорванная смертью одного из своих самых известных имен в лице Поля Рейно, сдерживаемая робостью другого своего знаменитого имени, Антуана Пинэ, который не захотел бросить вызов де Голлю на избирательной сцене, и безнадежно разделенная референдумом 1962 года, - вскоре ННИП оказалась в клочья. Группа умеренных независимых республиканцев также объединилась в Федерацию республиканцев-независимых (ФРН) (1962) под руководством Валери Жискар д'Эстена, аристократа-технократа, который был смещен с поста министра финансов в 1966 году. Пытаясь создать "голубую воду" между собой и ЮНР, РИ отстаивала проевропейскую, либеральную и центристскую политическую программу. Жискар выразил это отношение к де Голлю в знаменитой фразе "да, но", которая, очевидно, вызвала резкий отпор со стороны генерала.25 Как подчеркивают историки и как знал сам президент, РИ никогда не была более чем удобным убежищем для консерваторов, которые стремились сделать карьеру, не становясь частью голлистской партии. Во время выборов от них можно было ожидать объединения усилий с ЮНР, а последняя нехотя опиралась на их поддержку в парламенте.

Успех ЮНР также создал проблемы в центре, где до сих пор доминировали радикалы и Народное республиканское движение (НРД). Обе партии показали плохие результаты на выборах 1962 года. Радикалы слишком ассоциировались с закулисными сделками Четвертой республики и были укоренены в обществе ремесленников, мелких производителей и крестьян, которое быстро исчезало. Большая часть их руководства также была мертва. Что касается МРП, то ее привлекательность была подорвана законом Дебре 1959 года о предоставлении щедрых государственных субсидий католическим школам, и она также боролась за сохранение электоральной базы во Франции, которая становилась все более секуляризованной. Не падая духом, несколько центристов стремились к созданию коалиции "третьей силы", подобной той, которая защищала Четвертую республику от голлистов и коммунистов, и которая в итоге получила бы президентское кресло. Это означало, что придется иметь дело с левыми социалистами, что должно было создать проблемы. Как мы увидим, мысли обратились к социалистическому мэру Марселя Гастону Деффереру, который