Альфа Лиры. Записки русского морского офицера - Николай Васильевич Лукьянович

– А что же это тогда?

– Это озверение, – ответил мне полковник. – Вот, почитайте, у меня есть копии материалов Особой комиссии, расследовавшей казни заложников в Пятигорске, которая по распоряжению «деда Антона» (так часто иронически в Белой армии называли генерала Деникина. – Автор) работала там с марта месяца. Они теперь объединены в «Дело № 1» [32]. Там есть много свидетельств, что большевики не только убивали, а во многих случаях отбирали одежду, белье, ордена и, в особенности серебро и золото, якобы для уплаты немцам контрибуции. При этом они даже не расстреливали, а резали заложников как животных. Вы, наверное, спросите, откуда у меня эти документы. Я попросил своего дядю, действительного статского советника Георгия Александровича Мейнгарда, который являлся председателем этой комиссии, сделать мне их копии и он согласился, потому что, чем больше появится этих копий, тем сложнее будет большевикам безнаказанно истреблять русскую национальную элиту. Но желательно его фамилию нигде не упоминать. Что касается других членов данной комиссии, то они и так не раскрывают своих фамилий, и поэтому я и сам их не знаю. Объясняется это обстоятельство просто – многие их родственники сейчас в Совдепии, и в любой момент их могут там найти, арестовать и казнить.

А вот теперь объясните мне, Николай Викторович, как прикажете воевать с этими подонками? Если им будет выгодно, они переметнутся к нам и будут уже здесь творить свои черные дела. Для большевиков они нужны, они делают ставку на озверение, иначе им не удержаться.

– Вы полагаете они удержатся?

– Конечно, они выйдут победителями, хотя мы считаем иначе, у нас головокружение от мнимых успехов. И, знаете, почему они победят? У них нет никаких ограничителей в виде традиций, родовой памяти, чести, долга, совести, наконец, они просто безбожники. Они с легкостью отправили в небытие почти два миллиона безоружных людей, образованных и любящих Россию, и это в стране, где так мало просто культурных людей. Ведь что такое культура – это, собственно говоря, те же ограничители.

– Но разве с такой психологией можно построить государство?

– Оказывается можно, но они будут принимать только косвенное участие – им помогут построить его по уже готовым чертежам. Впрочем, они еще будут резать самих себя, я в этом твердо убежден, что они начнут уничтожать друг друга после того как расправятся с нами. Таков закон бандитских переворотов, по недоразумению или по чьей-то злой воле названных революциями. Откат назад неизбежен, на то есть и внешние, и внутренние причины. Эту территорию, то есть Россию, нужно контролировать.

– Внешние причины? Но кто же им поможет извне? – я сознательно задал этот наивный вопрос.

Полковник это понял и с горечью улыбнулся. – Николай Викторович, Вы задаете вопрос на который сами знаете ответ. Конечно, это будут наши лучшие «друзья» – англичане и американцы, точнее даже не они, а их банкиры и промышленники, вот они точно помогут новой России. Впрочем, они и сейчас это делают. Заявил же Ллойд Джордж (английский премьер-министр с 1916 по 1922 гг. – Автор), что единая Россия станет большой угрозой для Великобритании.

– А Франция? Вы не назвали Францию.

– А что Франция? – ответил Георгий Александрович. – Она не самостоятельна и перестала быть таковой после падения Наполеона. Вас не удивляет, что эта республиканская страна единственная из коалиции союзников по-настоящему поддерживает добровольцев? Как сказал их министр иностранных дел Стефан Пишон, касаясь вопроса о переговорах с большевиками, французское правительство не будет иметь дел с уголовниками. Но сейчас Франция слаба, она понесла тяжелые потери, угроза большевизации вполне реальна и поэтому она умоет руки.

Все идет к тому, что территория России на десятилетия вперед станет базой для проведения гигантского социального эксперимента, а большевики всего лишь инструмент в руках некоего, говоря богословским языком, демиурга, а правильнее сказать – антихриста.

Не знаю почему, но после этой беседы мне стало невыносимо тяжело. Странное чувство возникает, когда очень хочется ошибиться, убедиться в том, что твои выводы неверны, что они не соответствуют реальности. Но если кто-то вдруг повторяет их независимо от тебя, то возникает не радость от сделанного открытия, а ощущение полной безысходности, которое охватывает душу. Это чувство еще больше усилилось, когда дома в своем кабинете я ознакомился с материалами Мейнгарда. Эти документы, безусловно, в основном правдивы и поражают своей жестокой откровенностью, но вместе с тем, как мне показалось, они, или, по крайней мере, некоторые из них достаточно субъективны. Покойный генерал Рузский почему-то предстает в них этаким рыцарем без страха и упрека, уходящим на смерть с полным сознанием своей правоты. Но так ли это? Не фантазии ли членов комиссии подобные описания? Генерал, сделавший карьеру благодаря придворным интригам, не брезговавший обращаться за помощью к Распутину и, наконец, предавший своего Государя, по моему глубокому убеждению, не мог быть таким. Уже один этот факт вызывает обоснованные сомнения в полной объективности этих материалов, и похоже, что на большевиков теперь хотят повесить все, в том числе и свое предательство, и свое бессилие. Любопытно, кто же входил в состав этой особой комиссии, уж не масоны ли? А они способны на любой обман, на любую подлость. Но как теперь жить и надеяться и во что верить русским людям, когда все вокруг опутано невыносимой ложью?

На следующий день я получил приглашение в Воронцовский дворец, где долго беседовал с родными братьями – Александром Илларионовичем и Илларионом Илларионовичем Воронцовыми-Дашковыми и их зятем, мужем их сестры Ирины – Дмитрием Сергеевичем Шереметевым. Все они имеют один и тот же чин полковника, служат в Добровольческой армии и в Алупку прибыли по служебным делам [33]. Их вступление в ряды добровольцев, как они мне объяснили, было вызвано желанием защитить честь русской аристократии, которую безосновательно, как они считают, упрекают в равнодушии к судьбам своей Родины. Странно, что в России еще сохранилась какая-то запредельная аристократическая наивность. Разве такими поступками можно кого-либо убедить в наше время? [34].

Они долго и достаточно эмоционально говорили, пытаясь, как мне показалось, убедить самих себя, что монархическое дело не проиграно, что почти все белые генералы остаются в душе монархистами и понимают, что большевики ведут Россию к гибели. В качестве доказательства Илларион Илларионович приводил слова генерала Алексеева, что Россия неизбежно должна прийти к восстановлению империи. Никакая другая форма правления не может обеспечить единство и величие государства, объединить в одно целое различные народы, населяющие его территорию.

– Красивые слова, – заметил я, – но эта мысль должна быть понятна любому мало-мальски образованному человеку, если это всегда было понятно даже последнему русскому крестьянину. Бог на небе, Царь на