Петербург на границе цивилизаций - Александр Владимирович Тюрин

Оккупированные русские земли были разделены на пять ленов: Ивангородский, Ямский, Копорский, Нотеборгский (Орешек) и Кексгольмский (Корела). Первые четыре составляли губернию Ингерманландию – General-​Governementet Ingermanland – с губернатором в Нарве.

Однако население побежало от «цивилизованных европейцев», с нарастающей интенсивностью. И если шведская Писцовая книга за 1618-1623 Ingermanlandzboken pro Anno 1618, 1619, 1620, 1622, 1623 показывает абсолютное преобладание русского населения (а также православной ижоры и корелы с русскими же именами), то затем ситуация меняется. Бежали и крестьяне, и духовенство, и дворяне, за исключением нескольких коллаборационистов (Рубцов, Бутурлин – бывший военнопленный, Аполлов, Аминов, Пересветов), бежали и карелы, и ижора. Карелы-переселенцы обосновывались в Тверском уезде, под Москвой, Тамбовом, даже на степном Пограничье, в Курском уезде. Именно тогда на Карельском перешейке не осталось карел. От тех времен идет и русская фамилия Карелины, носителей которой особо много в Тверской области (каковая была и у прабабушки автора этих строк). Шведское господство характеризовалось захватом лучших земель шведскими аристократами, грабительскими поборами, религиозным, национальным и языковым гнетом, стеснением торговой и ремесленной жизни в пользу шведов. Люди бежали не только от языкового и религиозного гнета, но и от насилий со стороны шведской солдатни, которые происходили еще с начала шведской оккупации в 1610. Как писал шведский историк Ю. Видекинд «… солдаты вознаграждали себя за всё, даже жены и дочери крестьян были в их полном распоряжении».[27]

«Плач о реке Нарове» (1665) Леонтия Белоуса рассказывает о невыносимой жизни русских людей в «цивилизованной Европе», от Наровы до Невы – притеснения, унижения, произвол.

До войны 1656-1661 русское правительство обязано было выплачивать шведской короне денежную компенсацию за ушедших в Россию людей. В эту войну русские потерпели неудачу при осаде Риги – не хватило артиллерии, однако шведы под командованием Магнуса Делагарди были наголову разбиты под Гдовом, а русские отряды под командованием Петра Потемкина, состоящие из казаков, стрельцов и православных карел, заняли устье Невы вместе с Ниеном, а также остров Котлин, выбив с него шведский гарнизон. Тут, в 1657 году, состоялось, наверное, первое морское сражение между русскими и шведами, когда казаки атаковали на своих гребных судах шведскую гребную флотилию и крепко всыпали супостату, взяв корабли и пленных. Хотя война эта закончилась скорее к успеху России, русское правительство вынуждено было отказаться от всех занятых земель, ввиду возобновившей войны с Речью Посполитой. Поляки начали военные действия против России, как только увидели, что русские войска серьезно ослабили Швецию, являвшуюся большой угрозой для Польши.

По Кардисскому миру шведы должны были согласиться на свободный уход людей с оккупированной российской территории, после чего этот поток еще более увеличился. Во время военных действий население Приневья – русские, православные карелы и ижора – помогали русским войскам, чем могли: строили укрепления, вели партизанские действия против шведов, жгли баронские усадьбы. Так что оставаться под немилостивой властью шведов совсем уж не было причин.

Обезлюдевшие земли раздавались шведским и немецким феодалам. Так, например, район Стрельны принадлежал Юхану Шютте, фавориту короля, канцлеру Уппсальского университета и генерал-губернатору Ливонии, Ингрии и Карелии. Его поместье именовалось Strallna Hoff. Ему же принадлежал и Дудоровский погост с Дудоровским озером, получивший название Duder Hoff. И сегодня поселок в этом районе носит наименование Дудергоф. Следующая волна переименований придет уже в советские 1920-е.

Кто-​то должен был работать на новых хозяев. Шведское правительство принудительно переселяет на захваченные земли финнов из этнических групп савакот и эвремейсет. Захваченный шведами край получил наименование Ингерманландии, а новое население стало по-​научному называться ингерманландскими финнами, а как их называли тогдашние русские – известно из знаменитого стихотворения Пушкина «Медный всадник». Новое население поставило новые деревни, как правило, крохотные, с курными избами, топившимся по-​черному (так разительно отличавшимися от северных русских домов), и дало многим локациям новые названия.

Краеведы, глядя на шведские карты, часто не усматривают в названиях населенных пунктов Usadissa – исконнее Усадище, Kiskone – Кошкино, Ariska – Орешек. И иногда, глубокомысленно глядя на шведскую карту, говорят, что у Волынкиной деревни есть и финское название Vallinginkyla. Хотя и ежу понятно, что «финское» название - это транскрипция русского названия. Или выискивают финские корни у названия Kupsinoua, Kupsilla, хотя это лишь финская транскрипция русского названия деревни Купчинова. Даже на шведской карте 1640 года Фомин (Петроградский ) остров обозначен как Phomin Ostroff eller Koyfiusari, однако его упорно именуют Койвусари.

Как уже упоминалось, по условиям Столбовского договора единственным монопольным торговым «партнером» России становилась Швеция. Все русские товары должны были попадать на внешние рынки только через принадлежащие шведам Ригу, Ревель, Нарву, Ниен, и через Стокгольм.

Некоторые краеведы радостно ищут очаг цивилизации в единственном шведском поселении в Приневье. То был городок Невское Устье, который шведы переименовали в Ниен. 

Рядом, на Охтинском мысу, там, где позднее расположился Петрозавод, в 1611 было построено шведское укрепление, названное Нюенсканс (Nyenskans), в нашем традиционном написании Ниеншанц. За 6 лет до подписания Столбовского договора, в разгар Смутного времени, и это вполне отчетливо указывает на то, что шведы собрались отхватить у России Приневье сразу, как стали оказывать «помощь» царю Василию Шуйскому.

Все товары, поставлявшиеся на внешний рынок русскими купцами, должны были обязательно попасть в руки шведских перекупщиков в Выборге или Ниене, они и назначали цены для русских, естественно имея на этом колоссальные прибыли. Притом торговая корпорация Выборга постоянно старалась уменьшить привилегии Ниена, а то и вовсе отнять у него право на торговлю русскими товарами.

Но надо отметить, что земля была слишком чужой для шведской короны – по климату, природе и т.д. За сто лет своего господства она не смогла ни мало-​мальски заселить ее, ни освоить.

Кстати, на том месте, где затем была поставлена Петропавловская крепость – на Заячьем острове, было имение-​мыза шведского аристократа графа Стенбока. Который дал острову свое название Lustholm – Веселый остров. Но веселье длилось недолго. Осенью мыза была затоплена и разрушена, зимой ее обитатели, слуги и дворня, лишенные крова, вымерзли.

Сравнить это с тем, как Русь покоряла пространства. Запертые на западе, русские прошли на востоке менее чем за 60 лет от Уральского хребта до далекого Тихого океана, ставя остроги, городки, зимовья, идя навстречу горизонту даже в страшные сибирские морозы, потому что тогда дорога крепче.

Война за освобождение Приневья от шведской оккупации

Война за освобождение Приневья, бывшая частью Северной войны, насчитывает много событий, перечисление которых явно не укладывается в рамки