История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

и вскоре обнаружилось, что в самой Шотландии у них имеются влиятельные или, во всяком случае, деятельные сторонники. Комиссаров встретили с тем же подчеркнутым уважением и проявили такую же заботу об их удобствах, что и в первый раз, когда они прибыли в Шотландию, чтобы состряпать Ковенант. Их усердно посещали, выказывая всевозможные знаки почтения, не только маркиз Аргайл и его партия, но даже сторонники герцога Гамилтона; те же, кто сильнее других жаждал войны, наносили им столь же регулярные визиты и так же пылко заверяли в своем желании сохранить мир и дружбу между двумя нациями.

Непримиримая партия из числа духовенства, которая настолько боготворила Ковенант, в самом строгом и буквальном его понимании, что не соглашалась больше находиться в какой-либо зависимости от короля, но хотела его отстранить и устроить правление без него (как это решили сделать ее собратья в Англии), прямо-таки не расставалась с английскими комиссарами, охотно принимая от них специально на сей случай приготовленные и доставленные подарки и пенсии, так что для превращения ее сторонников в верных друзей были розданы изрядные суммы. А потому обо всем, что предлагалось или решалось на самых тайных совещаниях, комиссары тотчас же получали сведения и сообщения, сами же они вели себя так властно и надменно, как будто в любой момент могли опереться на помощь английской армии.

От комиссаров не укрылось, что в Эдинбург стекается множество народа, и что многие из этих людей в свое время сражались против Парламента; и они потребовали, чтобы подобные особы были высланы из королевства или выданы им, для последующей передачи в руки английского Парламента. Они так шумно этого добивались, и их претензии встретили такую поддержку, что пригласившие английских роялистов лица не осмелились открыто представить их соотечественникам, но тайно им посоветовали, пока не утихнет буря, оставаться где-нибудь вне города. Даже сэру Мармадьюку Лангдейлу и сэру Филипу Масгрейву предложили либо вновь покинуть Эдинбург, либо сидеть дома и не показываться на людях до той поры, когда будет набрана армия и назначен главнокомандующий, который и позаботится об их защите. Шотландские лорды не скрывали от английских джентльменов своей полной уверенности в том, что главнокомандующим станет герцог Гамилтон. Последний часто имел с англичанами конфиденциальные беседы и каждый раз заверял их, что, вступив в командную должность, которую прочат ему друзья, он немедленно выкажет твердую решимость объединиться с партией короля для защиты истинных интересов короны. Он попросил их не смущаться тем, что они не замечают пока никаких признаков набора армии — каковой будет начат и быстро завершен непривычным для англичан способом — но написать своим друзьям в Англии и настоятельно им посоветовать приступить к осуществлению своих замыслов как можно скорее и во всех частях королевства, где это только окажется возможным, ибо они вправе твердо рассчитывать, что помощь к ним придет прежде, чем враги сумеют их одолеть. С этой же целью джентльмены написали королеве, выразив желание, чтобы принц был в готовности присоединиться к ним, когда шотландская армия завершит приготовления к походу, иначе говоря, заверили они королеву, — к началу мая. Люди, получавшие в Англии такого рода известия, слишком охотно верили подобным обещаниям, а потому взялись за дело раньше, чем следовало. Впрочем, их торопили такие события, которые просто не оставили им иного выбора.

Когда находившийся в Гемптон-Корте король решил вырваться из рук армии, он, как уже говорилось, велел герцогу Йорку — уже достигшему такого возраста, когда его можно было посвятить в подобные тайны — при первой же благоприятной возможности бежать на континент, где он должен будет следовать указаниям своей матери. Теперь же, когда ожидались важные события, способные повлечь за собой повсеместные перемены, Его Величество нашел способ сообщить герцогу, что это будет чрезвычайно удобный момент для бегства. Устроить его поручили полковнику Бампфилду — человеку энергичному, умевшему расположить к себе и достаточно ловкому, чтобы добиваться успеха во всех делах, коими он сам руководил. Он не принадлежал к числу слуг короля и хотя сражался в недавней войне под его знаменами в чине пехотного полковника, не сумел отличиться настолько, чтобы вызвать подозрения противной стороны; а теперь с пресвитерианами он поддерживал гораздо более тесные сношения, чем с приверженцами короля. Поэтому частые посещения Бампфилдом того места, где находились герцог Йорк и прочие дети короля, не навлекли на него ни малейших подозрений.

Герцога, вместе с братом и сестрой, держали тогда в Сент-Джеймсском дворце, где они могли свободно выходить в сад и в парк для прогулок и развлечений, а лордам, знатным дамам и прочим особам высокого звания дозволялось наносить им визиты. Пользуясь этим, там несколько раз побывал и Бампфилд; объяснив герцогу, что ему нужно будет сделать, и обнаружив среди его посетителей несколько надежных людей — с которыми он общался, чтобы его самого ни в чем не заподозрили, заметив, что он часто с ним беседует — Бампфилд приготовил небольшое судно, которое должно было ожидать их у здания таможни, и раздобыл разрешение на отплытие в Голландию. После чего он предупредил герцога, что тот должен быть наготове поздним вечером: в это время мальчик обыкновенно играл с другими детьми в комнате, лестница из которой вела в сад; он мог незаметно по ней спуститься, а затем выйти через калитку из сада в парк, где его и должен был встретить Бампфилд. План этот был так хорошо продуман, что герцог вовремя оказался в условленном месте, где Бампфилд его встретил, немедленно посадил в заранее приготовленную карету и привез в один особняк. Там герцог оставался недолго: переодевшись в припасенное для него женское платье, он тотчас же, в сопровождении одного лишь Бампфилда, сел в приготовленную для них двухвесельную лодку. Проплыв под мостом, он взошел на приготовленное для него судно, которое, подняв паруса, благополучно прибыло в Голландию, причем ни единый из членов команды даже не догадывался, какой груз они везут.

Сойдя на берег и устроившись в приготовленном для него помещении, герцог сразу же решил больше не пользоваться женской одеждой; он сообщил о своем прибытии сестре, принцессе Оранской, которая быстро приняла все нужные меры для его переезда в Гаагу. Оттуда обо всем уведомили королеву, так что о местонахождении герцога она узнала сразу же после того, как ей стало известно и его побеге из Лондона.

Лорд Кейпл — посвященный в самые секретные подробности всех затевавшихся тогда в Англии интриг, ведь он пользовался полным доверием тех, кто не стал бы доверять ни единому из пресвитериан и не