Кэтрин, принцесса Уэльская - Роберт Джобсон

Увы, затем фокус внимания СМИ резко переключился с благотворительности на то, как пара будет реагировать на вторжение в их частную жизнь, находясь за тысячи миль и восемь часовых поясов от Европы, где, собственно, и разгорелся скандал.

Объятый негодованием Уильям отчаянно просчитывал имеющиеся у него юридические варианты. Можно было вчинить иск марсельской газете La Provence и бульварному журналу, которые уже́ успели опубликовать возмутительные фото. Превыше же всего королевской чете хотелось предотвратить дальнейшее веерное распространение этих фото СМИ по всему миру.

Они знали, что фотографии являются нарушением их права на защиту от вторжения в личную жизнь, поскольку сделаны они были без их ведома и согласия за считаные дни до их вылета в Малайзию, пока они беззаботно отдыхали в гостях у троюродного брата Уильяма виконта Линли (к настоящему времени графа Сноудона) в принадлежащем ему уединённом частном имении Шато-д’Оте в Провансе[102]. Тот факт, что эти фотографии были сделаны и опубликованы в нарушение ещё и действующих французских законов о неприкосновенности частной жизни, парадоксальным образом лишь осложнял решение вопроса из-за конфликта юрисдикций. Но супруги понимали, что действовать им нужно незамедлительно, если они хотят впредь оградить себя от подобных посягательств на тайну личной жизни и просто защитить свои законные права.

Проконсультировавшись с адвокатами, они 14 сентября объявили о возбуждении по их иску судебного дела против издателя французского журнала Closer, а затем постарались продолжить турне как ни в чём не бывало. Кэтрин это удавалось вполне, и она всё так же представала на публике собранной и уверенной в себе, а вот Уильям, судя по всему, был на некоторое, пусть и недолгое, время выбит из колеи, вследствие чего замкнулся и самоустранился от контактов с медиа.

Этот случай ознаменовал первую серьёзную конфронтацию пары с прессой. Вообще-то, они старались действовать осмотрительно, дабы не смазать общего впечатления от их турне по заморским странам, но все их потуги снова сфокусироваться всецело на нём им теперь удавались плоховато. По прибытии в следующий пункт на маршруте – долину Данум в глубине диких джунглей Борнео – они постарались сделать всё от них зависящее для того, чтобы оставить недоразумение с утечкой фото полуобнажённой принцессы позади. Под сумеречной завесой здешних дождевых тропических лесов им открывались дивные места и картины природы во всей её мистическо-духовной первозданности. Они с благоговением взирали на гигантских белок-летяг, сигающих с дерева на дерево. По соседству ошивались огромные орангутанги, которым, похоже, ни малейшего дела не было до присутствия рядом высших братьев по разуму в человеческом облике. Однако аппетитов СМИ по поводу этой истории эта идиллическая картина ничуть не умерила.

На последующем брифинге в академическом центре долины Данум исполнявший в ту пору обязанности официального пресс-секретаря принца Уильяма Мигель Хед, бывший глава службы Минобороны по связям с общественностью, без обиняков высказал всё, что у молодой четы накипело по части чувств к внешнему миру. Принц Уильям, по словам его споуксмена, испытывал столь сильные чувства по поводу вмешательства в их с супругой частную жизнь и поднятую вокруг этого шумиху на грани травли, что при необходимости предпримет ответные меры вплоть до уголовного преследования тех, кто сфотографировал его жену в неподобающем виде.

«Это часть очень давней и прочувствованной всем сердцем позиции герцога [Уильяма] и принца Гарри, учитывая их прошлое, делать всё возможное для самозащиты. Они всегда говорили, что у них нет вопросов к мейнстримовым медиа, просто выполняющим свою работу, но всегда была проблема с папарацци, чья работа состоит во вторжении в их частную жизнь, – заявил пресс-секретарь. – Они “в негодовании” и чувствуют себя “оскорблёнными”», – добавил он.

Скандал в Британии и по всей Европе разыгрывался нешуточный, поскольку изо дня в день появлялись всё новые публикации злополучных фотографий. Даже ирландская версия британского таблоида Daily Star опубликовала их в нарушение всех правил этикета и субординации. Пока Уильям и Кэтрин проводили очередной день, смеясь и шутя, за фотографированием орангутангов и любованием экзотическими цветами в семи тысячах миль от дома, история с нарушением конфиденциальности бушевала как буря. Им только оставалось лишь отгораживаться от шума, что они и делали. Как-то раз молодую пару, экипировав специальными сбруями и шлемами, вздёрнули с помощью простого верёвочного блока со 145-килограммовым противовесом на гигантское дерево Parashorea tomentella[103] высотою 42 метра[104].

Пока они позировали в упряжах перед камерами перед тем, как их вздёрнут на эту парашорею, принц, окинув взглядом жену, пошутил: «Вот ведь нет у девушек в гардеробе ничего, что может вломить им так же, как мужчинам. Надеюсь, мне не вломит». К великой чести супругов, даже внутренне кипя от злости по вполне понятной причине, на публике они держались по-прежнему легко и непринуждённо.

На их родине тем временем придворные юристы прилагали неустанные усилия для пресечения дальнейших публикаций фото. Параллельно этому они ходатайствовали об их судебном запрете во Франции и пытались не допустить выхода уже́ анонсированного одним журналом «специального выпуска с 26 страницами фото» в Италии.

Во Франции адвокат по уголовным делам Орельен Амель по заданию Уильяма и Кэтрин настаивал в окружном суде Нантера на том, что снимки являют собой «гротескное нарушение неприкосновенности частной жизни». В своём мощном выступлении он заявил о том, что это дело затрагивает честь не кого-то там, а будущей королевы Англии Екатерины. «Она же молодая женщина, а не бездушный предмет», – втолковывал он суду. Оскорбление, по словам мсье Амеля, усугублялось тем, что возмутительные фото были сделаны через считаные дни после пятнадцатилетия гибели матери Уильяма Дианы, которая, по большому счёту, пала жертвой «бессмысленной, циничной и нездоровой охоты» за нею папарацци, и случилось это не где-нибудь, а в Париже.

Он требовал от суда постановления об изъятии из продажи всего тиража журнала и прямого запрета на их публикацию и распространение по любым каналам в будущем. Но ловить кота за хвост было поздно. Фото успели разлететься и попасть в продажу по всей Европе, а дальше всех пошёл итальянский бульварный журнал Chi, выпустивший-таки 26-страничный спецномер с полной выкладкой топлесс-фото, включая ранее нигде не засвеченные. Худший из кошмарных снов становился явью прямо на глазах у пары, и чем яростнее они отбивались от вторжения, тем выше становился градус очарования невзыскательной публики этими фотками.

Их автором на поверку оказалась француженка Валери Суо, исхитрившаяся подловить Кэтрин загорающей без верхней части купальника в том горном шато. Фотограф эта поначалу пыталась отвертеться от принятия на себя какой-либо